Между Яффом и Субстанцией больше никто не стоял.

Наблюдая у окна, как подъезжающие гости обмениваются слащавыми улыбками и липкими поцелуями, он вспомнил комнату мертвых писем в Омахе, штат Небраска, где когда-то началось его знакомство с тайной. Вспомнил Гомера, что открыл ему вход в сокровищницу и погиб от ножа с тупым лезвием, – Яфф до сих пор носил этот нож в кармане куртки. Тогда смерть для него еще что-то значила и приводила в ужас. Так было, пока он не оказался в Петле и не понял, насколько нелепы эти страхи, если даже шарлатан вроде Киссуна умеет остановить время. Наверное, до сих пор прячется в своем убежище от духовных кредиторов или от банды убийц и планирует, как обрести былую силу. А может, у него и выбора уже нет.

Последняя мысль явилась для него откровением. Он нашел ответ на вопрос, о котором, на первый взгляд, даже не задумывался. Киссун удерживал время, чтобы связать руки собственной смерти.

– Ладно, – пробормотал он.

– Что? – спросил Ламар.

– Да так, задумался. – Яфф отвернулся от окна. – Вдова уже внизу?

– Пытаюсь ее поднять.

– А кто встречает гостей?

– Никто.

– Так займись этим.

– Я думал, я нужен тебе здесь.

– Позже. Когда все соберутся, будешь приводить их ко мне по одному.

– Как скажешь.

– Еще вопрос…

– Всего один?

– Почему ты меня не боишься?

Ламар сузил и без того узкие глаза. Потом сказал:

– Я пока еще сохранил чувство юмора. – И, не дожидаясь реакции Яффа, отправился вниз исполнять обязанности хозяина вечеринки.

Яфф опять повернулся к окну. К воротам подъехал еще лимузин, на этот раз белый; шофер показал привратнику приглашение.