— Отдохни немного и слушай, — приказал Помян. — Я должен тебе сказать еще кое-что.

Минут через пять, когда черты спящего помягчели, а дыхание стало ровным, Помян задал вопрос:

— Где вещички?

— В угловом шкафу, слева.

— Как проснешься, отдашь их мне. Ровно через пять недель, в восемь часов утра, придешь на Южный вокзал. Возьмешь с собой все пожитки, кроме мебели. О будущем не беспокойся. Положись на меня. Поедешь в город, проставленный в билете, а прочее не твое дело, о тебе позаботятся. И еще одно, самое главное: о том, что произошло — сегодня и два года назад, двадцать второго сентября, — ты позабудешь навсегда! Понял?

— По-нял, — прозвучал невнятный, еле слышный ответ.

— Даже в снах запрещаю тебе вспоминать об этом!… Человека с моноклем больше не бойся! Он тебя мучить не станет — с сегодняшнего дня он исчезнет, понял? — исчезнет из твоей памяти. Когда ты через минуту проснешься и отдашь мне спрятанное, немедленно отправляйся в сад копать грядки!

Он ладонью потер спящему лоб. Шантыр открыл глаза и удивленно повел ими по сторонам. Потом встал с софы и словно автомат двинулся к угловому шкафу. Помян в молчании ждал. Распахнув дверцы, Шантыр что-то нашарил внизу.

— Вот, — буркнул он, доставая небольшой узелок.

И подал гостю.

Помян развернул. Белый жилет, видимо сорванный Шантыром с перил, — ржавые пятна, похожие на следы окровавленных пальцев, виднелись внизу, у самой кромки. В кармашек был засунут монокль.

— Все в порядке, — сказал Помян, заворачивая жилет и старательно перевязывая пакет шнурком. — Благодарю вас за этот небольшой, но чрезвычайно ценный подарок.

Но Шантыра уже не было в комнате.

Направляясь садовой аллеей к выходу, Помян издали заметил его — тот старательно рыхлил грядку.

— До свиданья! — вполголоса бросил он и напомнил своему пациенту: — Жду вас через пять недель на вокзале.

ОТПУЩЕНИЕ

ОТПУЩЕНИЕ

Когда тридцатого октября около девяти утра Помян вступил на третий перрон Южного вокзала, там его уже поджидал Шантыр. Было самое время: поезд отходил через десять минут.

Он сунул ему в руку билет, разместил в удобном купе и, ободряюще похлопав по плечу, сказал: