Помян медленно шел Колодезной улицей, которая, наискось пересекая склон оврага, попутно скрещивалась со всеми другими улицами и переулками квартала.

В воздухе висела пронизанная солнцем дымка золотисто-ржавого цвета. Курились трубы, расстилая над крышами густые завитки дыма и пропитывая чадом все предместье. Клубы пыли, взбитые автомобилями и фургонами, разворачивались на солнце серыми свитками, затрудняя дыхание.

Миновав третий по счету перекресток, Помян оказался в начале узкой, ощетинившейся заборами улицы. Что-то в ней его удивило. Глянув на табличку, прибитую к столбу, он прочитал: «Улица Птичья».

До поры до времени не анализируя внезапно нахлынувших чувств, он сменил направление и начал взбираться вверх по этой тесной улице, с двух сторон зажатой дощатыми оградами.

И вправду птичья дорожка, думал он, с любопытством озираясь вокруг. И почему-то она не кажется мне чужой. Такое впечатление, будто я здесь прохожу не впервые. Вот эту рябину, просунувшую ветви в щели забора, я помню совершенно определенно. Ее одиночество среди окрестной бесцветности меня уже удивляло…

Вскоре ограды кончились, потянулся ряд неогороженных бедных домиков, старых, одноэтажных, вросших в землю. Их окружали грязные дворы, пахнущие помоями, поросшие кое-где чахленькими кустами.

Какая убогость! И это жизнь? — не без отвращения восклицал про себя Помян, переводя взор на дорогу.

Минут через десять ряд домов оборвался, дальше стелилась двойная полоса заросших сорной травой выгонов. В верхнем конце одного из них, справа, обрисовывались какие-то строения. Подойдя ближе, он разглядел, что они составляют единое целое, замкнутое штакетником и живой изгородью. Маленький мостик соединял входную калитку с улочкой. Над калиткой, на дугообразной вывеске значилось: «Дом для престарелых и инвалидов».

Он заглянул в окошко ближайшей постройки. Блеск стекла, зажженного лучом закатного солнца, пробудил стершееся воспоминание; внезапно ожив, оно заиграло яркими красками. Помян совершенно точно припомнил, откуда он знает это заглушье: он проходил тут накануне рокового дня так и не состоявшейся дуэли. Погруженный в мысли о том, что готовит им с Прадерой грядущий день, он во время своей вечерней прогулки забрел случайно на эту самую Птичью улицу и дотащился до богадельни.

Ситуация повторялась: точно так же проходил он здесь два года назад, такие же закатные блики играли по стеклам, точно так же взглянул он ненароком в первое окошко флигеля, прикрытое зеленой занавеской. Нет, не точно так же. Тогда, накануне страшного дня, он увидел в окошке чье-то бледное, болезненное лицо с лихорадочным румянцем на скулах — измученное жизнью лицо пожилого мужчины. Взгляды их встретились и на секунду переплелись. Потом Помян двинулся дальше, обогнув богадельню… Сегодня за стеклом, окрашенным красноватым отблеском солнца, никого не было… Да, точно, именно в этом и состояла разница между его приходом сюда два года назад и нынешним…