Даже сейчас Круглов не растерялся, а дал команду своим людям помогать женщинам и старикам. Сам он стал помогать Тане.

– Я же говорил, что прорвемся! – улыбаясь, сказал он ей, когда тащил беременную Таню на руках через оконный проем.

– Ты классный мужик, майор! – ответила она ему.

Их встретили солдаты, пожарные, санитарные машины. Надо же, ничего этого они не могли видеть еще несколько минут назад из своей ловушки, только серую темноту. А тут за стенами больницы оказывается, собралось уже чуть ли не полгорода. Все силовые структуры, пожарные и скорая помощь других больниц. И все они носились и пытались что-то предпринять. Когда они увидели людей из актового зала, к ним на помощь бросились все, кто был поблизости. Мигали и завывали серены, кричали пожарные, которые не знали даже с какой стороны тушить пожар. Слишком он был грандиозен. Такого Круглов в своей жизни не видел ни разу. Горела вся больница, все ее корпуса, словно ее подожгли намеренно.

До Круглова неожиданно дошло.

Сколько же людей погибло в эту ночь! И он до сих пор не мог понять, как же это все произошло. И почему? И как же так вышло, что он и его люди оказались в центре этих событий? И что будет потом?

Тани с ним уже не было. Ее унесли санитары сразу же, как они вылезли из окна.

Круглов смотрел на пылающую больницу и понял, что страх так и не отпустил его. Не отпустил. И никогда теперь не отпустит. А что он напишет в своем отчете о проведении операции? Как он опишет гибель почти всех своих людей? Причину. Как он изложит причину? И кто ему теперь вообще поверит? Откуда взялся огонь? Да он и сам ничего так и не понял. Что это было и было ли вообще? Может, это был массовый психоз?

Круглов дотронулся до плеча, которое он ушиб во время первого бегства и которое не переставало болеть, и усмехнулся. Нет, все это было.

Вон и актовый зал уже пылает вовсю. Если бы они остались в нем еще на пару минут, все было бы уже кончено. Спасительный актовый зал с треском и гулом горел вместе со всей больницей.

И кто теперь за все это ответит?

Он, конечно. Кто же еще? Теперь за все это придется отвечать ему. И есть ему, что сказать в свое оправдание? Не он ли во всем виноват, что ради одного убийцы маньяка спалил всю больницу вместе с людьми? Сколько их было? Тысяча? Две? Три? Пять?

Рука сама собой достала пистолет. Последний патрон. Ведь для чего-то он его берег?

Усталым движением майор приставил пистолет к виску, снял с предохранителя, и нажал курок.

Раздался щелчок. Выстрела не последовало.

Круглов попробовал еще раз, а потом выбросил пистолет в растаявший от жара пламени снег, сел с ним рядом, схватился руками за голову и расхохотался. Теперь он понял одно. Он будет жить. И не важно, что будет дальше. Все это такая ерунда по сравнению с тем, что он будет жить.