Абатуров снял с груди икону и перекрестил ею дом.

– С Богом, – сказал он.

ИСТРБЕСЫ отбежали на безопасное расстояние. Мишка дернул вперед, но трос соскочил с крюка.

– Эй, дед! – крикнул Мишка. – Трос зацепи!

Абатуров положил на траву икону, обошел трактор сзади и по новой зацепил трос.

– Есть! – крикнул он.

– От винта! – скомандовал Коновалов и тронулся. – Про-ка-ти-ме-ня-пе-тя-на-тра-кто-ре-до-о-ко-ли-цы-ты-про-ка-ти… – запел он.

Трос натянулся. Несколько секунд трактор буксовал на месте, а потом медленно поехал вперед. Крыша дома затрещала. Сверху посыпался шифер. Дверца чердака отвалилась и упала вниз. Захрустели доски. Крыша сместилась вперед.

– Мать твою! – Абатуров хлопнул себя по коленкам. – Сейчас икону накроет! Я ж там икону оставил в траве! Мишка, стой! Стой!

Но Коновалов из-за шума трактора ничего не слышал и продолжал ехать вперед.

– Я ща, – Петька сбросил телогрейку и кепку (уж лучше бы он их не сбрасывал) и метнулся за иконой.

Крыша угрожающе накренилась набок.

– Куда ты, Петька! Стой! Стой! – закричал Мешалкин. – Раздавит!

Крыша еще нагнулась.

– Отставить! – рявкнул Хомяков.

– Стой, придурок! Стой! – Абатуров рванул вперед, но был удержан за штаны Скрепкиным.

– Не лезь, дед! И тебе попадет!

– Пусти! – прыгнул на штанах дед.

Крыша нагнулась совсем.

Петька подбежал к дому, пошарил глазами, метнулся к иконе, прижал к животу, и в это время крыша рухнула и придавила собою Углова вместе с иконой.