Брежнев прошел в потайной ход. Петька со стаканами последовал за ним.

Стены коридора украшали портреты вождей – Ленина, Кагановича, Дзержинского, Молотова, Ворошилова, Сталина, Хрущева и других.

– А это кто? – Петька остановился перед незнакомым портретом. На портрете был изображен какой-то дядя в пенсне и с немецкими усами кверху.

– Это наш немецкий товарищ.

– Эрнст Тельман?

– Нет, это его родственник, товарищ Кохаузен.

– А… Я сразу понял, что он немец. По усам.

– Наблюдательный ты, товарищ Углов, – похвалил Брежнев. – Пойдешь в органы работать? Такие там нужны. Я Андропову позвоню, скажу, чтоб тебе сразу внеочередное звание присвоили, подполковника.

– Спасибо, товарищ Брежнев, – у Петьки на глазах навернулись слезы. – Служу Советскому Союзу… А нельзя ли мне присвоить лучше тогда полковника в отставке. А то я, товарищ Брежнев, как-то уже привык жить своим умом со своего огорода.

Брежнев усмехнулся.

– Ну что ж… Плохой бы я был Генеральный секретарь, если б не мог людям место определять…

Они подошли к двери, обитой черной кожей.

Брежнев приложил палец к губам и тихонько приоткрыл дверь.

И тут Петька услышал из-за двери голос Владимира Высоцкого, который пел:

Петька удивился. Запись была такая чистая, как будто за дверью пел настоящий Высоцкий.

– Неужели по радио передают?!

– Ага. По Би-Би-Си, – пошутил Брежнев. Он поманил Петьку пальцем, предлагая заглянуть в помещение. Петька просунул внутрь голову и увидел живого Высоцкого! Владимир Семенович сидел с гитарой на диване и пел! А перед ним на журнальном столике стояли микрофон, початая бутылка водки, стакан и банка шпрот. Под столиком вращались катушки магнитофона.

Петька не верил глазам.

– Записывается у меня Володя, – шепнул ему Брежнев. – Я ему условия создал. «Грюндик» купил на чеки в «Березке». Я и название для записи уже придумал. «Концерт в Кремле» будет называться.

– Ого! А пластинка выйдет?