– Тебе надо услышать «да»? – шепнула я и сама услышала в своем голосе страсть.
Лучше мне умереть здесь с Кистеном, чем в страхе с Пискари.
Прозвенел звонок лифта, и двери открылись. По лодыжкам повеял холодный воздух, с болезненной резкостью я вернулась к реальности. Слишком поздно, я слишком долго мешкала.
– Флакон у меня? – спросила я одними губами, еще играя короткими волосами над ямочкой у него на шее.
Я чувствовала на себе его тяжесть, а запах кожи и шелка теперь будет для меня всегда означать Кистена. Мне не хотелось шевелиться. Не хотелось выходить из лифта.
У Киста билось сердце, я услышала, как он сглотнул.
– У тебя в сумочке, – выдохнул он.
– Вот и хорошо.
Я сжала зубы, крепче ухватила его за волосы, отдернула его голову назад и ударила вверх коленом.
Кист отпрянул, ударился в противоположную стену, кабина затряслась. Черт, я промахнулась.
Запыхавшийся и взъерошенный, он выпрямился и пощупал ребра.
– Быстрее надо двигаться, ведьма.
Откинув волосы с глаз, он жестом пропустил меня вперед. На подгибающихся коленях я вышла из лифта.
Глава двадцать седьмая
Глава двадцать седьмая
Дневное обиталище Пискари было совсем не таким, как я ожидала увидеть.
Выйдя из лифта, я завертела головой из стороны в сторону, рассматривая все вокруг. Потолки были высокие – футов десять, не меньше, белые между мягкими складками полотнищ ткани, выкрашенных в основные цвета. Широкие арочные проемы вели в столь же просторные соседние залы. Интимный уют обиталища плейбоя в сочетании с каким-то музейным духом. Я секунду потратила на поиск лей-линии и не нашла, что неудивительно: слишком глубоко я была под землей.
Мои ботинки ступали по роскошному серовато-белому ковру. Мебель была подобрана со вкусом, и кое-где попадались подсвеченные предметы искусства. Портьеры от пола до потолка через равные интервалы создавали иллюзию, что за ними прячутся окна. Между ними стояли книжные шкафы с книгами за стеклом, и каждый том казался старше, чем Поворот. Нику бы это понравилось, и я успела подумать: хорошо бы он видел мою записку. Первые намеки на возможный успех придали моей походке уверенности, которой она не заслуживала. Но может, с флаконом Кистена и запиской Нику я сумею как-нибудь ускользнуть от смерти.
Двери лифта закрылись. Я обернулась и отметила, что здесь не было кнопки, чтобы снова их открыть. И лестницы здесь тоже не было – значит, она вела куда-то в другое место. Сердце у меня резко стукнуло и снова забилось ровно. Ускользнуть от смерти?