Наши соседи были очень любезны, принесли много еды, некоторые женщины предложили посидеть с детьми. А за день до похорон мы услышали стук в дверь. Вошел мистер Каванот. Он пришел без обычных пальто и шляпы. В одной руке он держал костыль, а в другой — тарелку.

Тогда я впервые по-настоящему разглядел его лицо. Видно было, что он довольно давно живет на этой земле, но это его не сломило, а напротив, научило гордо носить высоко поднятую голову, на которой красовались стального цвета жесткие волосы.

— Сочувствую вашей потере, — сказал он, вручая тарелку моему отцу, и тихо зашагал обратно.

У меня замерло дыхание, когда мы разворачивали тарелку, но на ней оказалось всего лишь горка печенья — никаких обитателей таинственных банок. Я съел одно печенье. Оно было еще горячим, словно из печки, шоколадная крошка липла к пальцам. Я съел еще одно, потому что если оно отравлено, то я хотел умереть первым. Я заслуживал этого.

Однако я даже не заболел. Да, он знал, как готовить печенье. Той ночью, услышав этажом ниже тяжелый кашель, я впервые почувствовал жалость к нему.

В конце учебного года у меня завязалась непримиримая вражда с одноклассником, и как-то раз я пришел домой весь в крови. Тот мальчишка невзлюбил меня сразу же, как только мы переехали и я пошел в новую школу, его школу. Парень возненавидел меня за мои отметки, но до этого случая не пускал в ход кулаки. Если бы он знал, какие оценки я получаю сейчас, он бы понял, что нас ничего не разделяет и что он бьет невиновного. Те высокие баллы зарабатывал другой я, след которого давно потерян.

Если бы возле нашего дома я обратил внимание на шторы в окне мистера Каванота, то заметил бы и руку, отодвигавшую их, но я ровным счетом никуда не смотрел и ничего не замечал. Я втащился в подъезд и тут внезапно увидел мистера Каванота, стоявшего в дверях своей квартиры.

— Давай-ка сделаем твоей бедной маме приятное, а? — предложил он-. — Ей совсем не обязательно видеть тебя в таком состоянии.

Я уже успел убедиться, что каннибалом он не был. Вдобавок в последнее время я порядком отощал, и от меня в любом случае было бы мало проку. Несколько недель назад я даже осмелился на немыслимое прежде: постучал в дверь старика, когда мама попросила меня вернуть ему тарелку с запиской, в которой она благодарила его.

Итак, я оказался на неизведанной территории. Впрочем, она оказалась не такой уж и таинственной, как я думал раньше. Там не было ничего страшного — всего лишь запах старого тряпья. Когда я смыл с себя кровь и грязь в ванной, мистер Каванот осмотрел мои лицо, локти и колено, глубокая ссадина на котором виднелась через свежую дырку в джинсах. Он остановил кровь, прикладывая к ранкам шарики ваты, смоченные бактином. Сильно щипало, но свежий запах лекарства напомнил мне об укусах комаров и жуков и прошлом лете.