– Все, – скорбным басом донеслось с поляны.

– Простыла, что ль?

– Здоров, – коротко ответила она. – Но гол, аки младенец, и если Господь не пошлет одежд…

Охнув, я ринулась на поляну, и тут же попятилась:

– Из-звинитте.

На пеньке была не Святоша. На пеньке, прикрывая ладошками причинное место, сидел… диакон Филарет!!!

Отдышавшись, я жалобно спросила:

– Ну как же так-то, батюшка?

– Пьян был, – сварливо ответил он. – Вы же меня напоили, бесовки, когда размораживали!

– И что из этого?

– Так вот я и решил доказать, что учения ваши дурные и бестолковые. Пошел в трапезную, спер…эээ, то есть взял двенадцать ножей, да и пошел в лес, искать пенек.

– Но ведь пенек километров за десять от собора! – возопила я. – Что, так просто пошли и нашли этот пенек?

– А то только Господь ведает, как я тут оказался, – степенно ответил Филарет. – Мне показалось, что недолго шел, а вот поди же ты…

– Батюшка, – смиренно осведомилась я. – А вы скажите, как же вы кульбит – то делали?

– Да никакого кульбита я не делал, – рассердился он. – Разбежался да и перепрыгнул. Лучше скажи – одежа где?

– А то Господь только ведает, – огрызнулась я. – Могу предложить отцову рубашку и мою юбку.

– ЧТО?!!

– А больше нет ничего, – оправдывалась я.

– Боже, да за что ты мне такое наказание послал? – нервно сокрушался батюшка.

– Могу предложить либо юбку с рубашкой, либо голым в город возвращаться!