Творилось что-то похуже бурана. Это была белая смерть: ветер дул с такой страшной силой, что составил бы конкуренцию любому урагану в тропиках, снег шел такой плотный и падал так быстро, что не было видно ни зги. Мир растворился, кошмарный ландшафт был лишен деталей, лес пропал. Кристину окружала вселенная, состоящая единственно из снега и серой мглы. Когда Джой натягивал бечевку, она уже не видела его. Это было ужасно! И хотя свет был блеклым и рассеянным, глаза ее болели от всеподавляющего сияния; теперь она поняла, что снежная слепота – не выдумка. Что они будут делать, когда придется пробираться на ощупь, вслепую пытаясь выйти к северо-восточному краю долины, следуя только инстинкту? Она знала ответ: они умрут. Через каждые тридцать шагов она останавливалась, чтобы свериться с компасом, который прятала в перчатке. И хотя она старалась строго придерживаться курса, несколько раз оказывалось, что они отклонялись в сторону, и приходилось корректировать направление.

Даже если они не собьются с пути и не заблудятся, они могут умереть здесь, если не будут двигаться достаточно быстро; она не представляла себе, что может быть так холодно; и ее не удивило бы, превратись она на ходу в ледяной столб.

Кристина болезненно переживала из-за Джоя, но он упорно шагал рядом, хотя уже давно мог бы свалиться. По иронии судьбы, аутизм при таких обстоятельствах оказался спасительным: отключившись от реального мира, мальчик оказался менее подвержен воздействию холода и ветра. Но рано или поздно стихия обессилит его. Как можно скорее надо добраться до леса, неважно, достигнут они пещер или нет. Чарли приходилось куда хуже Джоя. Он спотыкался и опускался на колени. Через пять минут ему впервые потребовалась поддержка Кристины, и он оперся на ее плечо. Минут через десять он стал прибегать к ее помощи все чаще, а через пятнадцать уже не мог двигаться самостоятельно, и они были вынуждены еще сбавить скорость и теперь еле-еле тащились.

Она не говорила им, что скоро собирается повернуть к лесу, потому что из-за ветра все равно ничего не было слышно. Если она стояла против ветра, слова застревали в горле, а когда отворачивалась, они вылетали изо рта тщедушными пушинками, разбивались на ничего не значащие слоги и уносились прочь.

Чубакка надолго исчезал из вида, и несколько раз она уже было решила, что собаки им больше не видать, но пес каждый раз возвращался, потрепанный и явно ослабевший, но живой. Шерсть его покрывала ледяная корка, и когда он возникал из снежных вихрей, то казался выходцем с того света.