Из вестибюля в центральный проход выдвинулись четыре гоблина. Хотя и здесь света было мало, открывшаяся взорам картина леденила кровь.

Возглавлял группу "человек". Рост не больше тридцати сантиметров, голова размером с яблоко, а на ней четыре огненных глаза, челюсти и рот, утыканный сверкающими клыками. У него было четыре руки, в одной из них он держал грубое подобие копья. Гоблин с вызовом поднял его над головой. Может быть, именно из-за этого жеста Ребекка подумала, что ужасное существо когда-то, много-много лет тому назад, было гордым, но кровожадным африканским воином, душа которого попала в ад за все прегрешения и вела унизительное существование в такой маленькой, уродливой оболочке.

Человекоподобный гоблин, три еще более уродливых существа позади него и остальные твари, различимые только по светящимся в темноте глазам, продвигались вперед, но — медленно, как будто сам воздух святого места затруднял каждый шаг. Двигались они молча, не шипели, не рычали, приближались с опаской, но неумолимо.

Двери в собор были закрыты. Вероятно, гоблины воспользовались незакрытой вентиляционной трубой или канализационной решеткой, которые для них были все равно что открытая дверь, особенно в те места, куда зло не допускалось.

Отец Валоцкий, парализованный увиденным, первым пришел в себя. Он достал четки из кармана черной сутаны и начал читать молитвы.

Пока человекообразное чудовище и его спутники продвигались вперед по центральному проходу, а остальные монстры выходили на свет, в темном вестибюле, за их спинами, уже сверкали новые пары глаз. Твари по-прежнему действовали в замедленном темпе и не казались по-настоящему опасными. Но их было очень много.

"Как долго это продлится? — подумала Ребекка. — А вдруг они каким-то образом освоятся в обстановке собора? Вдруг осмелеют и к ним вернутся их быстрота и активность? Что тогда?"

Прижимая к себе детей, она начала отступать по проходу назад, к алтарю.

Отец Валоцкий последовал за ними, перебирая свои четки.

8

8

Утопая в снегу, они дошли до ступенек перед входом в дом Лавелля.

Джек держал револьвер наготове. Он сказал Карверу Хэмптону:

— Я бы хотел, чтобы вы подождали в машине.

— Нет.

— Здесь начинается дело, расследуемое полицией.

— Это намного больше. И вы сами прекрасно все знаете.

Джек вздохнул и кивнул.

Они поднялись по ступенькам.

Обычная для него процедура — стук в дверь, предъявление ордера на арест, представление себя как офицера полиции — сейчас показалась Джеку неуместной. Но ему было как-то не по себе врываться в частный дом.