— Недели достаточно? — Андрэ протянул Наполи несколько пятисоток. — Это аванс. — …неделя, — кивнул Серж и поморщился. — …неприятная работа… мало.

— Больше нет, — ухмыльнулся Бретон. — … профессионал, — пожал плечами Наполи и кинул пятихатки на столик.

— Было приятно познакомиться, — сказал репортер Сержу Наполи и поднялся с диванчика. — … тоже, — кивнул бледным фарфоровым лицом Наполи, провожая посетителей к дверям.

Андрэ забыл о художнике сразу, как только прешагнул порог мастерской. Он принялся давить кнопку лифта. Он повторял попытку за попыткой. Марго стояла рядом, сжимая в руке кусочек гравюры.

После шестой попытки заставить механизм лифта вздрогнуть, Андрэ выругался:

— Черт бы побрал! Меня преследуют сломанные лифты. — И начал спускаться по лестнице.

Марго, пожав плечами, засеменила следом. Она разглядывала теперь Бретона не как возможного партнера по постели, а как врага или подельника. Она не могла до сир пор решить, что выбрать.

Ступеньки протерлись от того, что по ним много ходили, и напомнали отвердевшие песчаные волны. Новая лестница кажется неживой только от того, что ее еще не обкатали, не притерли к остальному миру.

Мир не любит острых углов. Море, время и прикосновения стараются все сделать круглым и гладким — все превратить в песок, в пыль. Пыль скапливается в глину, глина слеживается в камень камень опускается в топку лавы и разогреватся там под давлением, и превращается в огонь, а огонь выплескиваетя и застывает в камень, а там опять за него берется ветер и океан.

И человек — только запчасть этого круговорота.

Андрэ молча вышел иэ подъезда, молча сел в машину, молча тронулся с места и молча ехал всю дорогу. БМВ летел, репортер что-то обдумывал, а Коша-Марго была овощем. Она не знала, куда они едут. Места были совсем незнакомыми, но желание спросить, куда они едут не появлялось. Марго пыталась принять какую-нибудь форму, подходящую для этого момента и места.

— Аненэрбе, — сказала она вслух незнакомое слово, и ни с того, ни с сего вспомнила Аурелию. — Андрэ! Аурелия просит меня научить ее летать. Что мне делать?

Андрэ расхохотался:

— А с чего она решила это?

— Ей рассказала арфистка, что видела меня взлетающей в небо. Мне и правда снился сон, в котором меня унесло ветром. Но не могла ведь она увидеть мой сон? К тому же арфистка умерла. Ее убила арфа. Поэтому теперь никак не узнать, что она имела в виду. Есть еще полицейский, но я не уверенна…

— Свежо! — усмехнулся Андрэ. — Ну что я тебе посоветую? Купи в аптеке вазелин, добавь туда собачьего дерьма, скипидара, чернил… Возьми деньги у своей хозяйки и съезжай! Только возьми денег побольше!