Конечно, это было совсем не то, что прислониться к гладкому стволу секвойи в карштальском парке, но ведь к секвойе они ходили не для медитации, а для общения с космическими силами. А для медитации и вишня сойдет.

Марта сложила ладони корыточком, закрыла глаза и попробовала погрузиться и раствориться – для этого нужно было думать о чем-нибудь отвлеченном, вроде дороги на Сириус. Марта долго не могла сосредоточиться, пока ей наконец не удалось подвесить под веками эту дорогу в виде радужного моста, переброшенного с одного края неба на другой. Вокруг моста кружились облака и планеты, а она под музыку шагала по радужным дугам, крепко держа Клауса за руку. И это было замечательно.

Но самым замечательным было то, что за другую руку ее вел тот самый Юрген, которого Мастер назначил ей в мужья в начале ее жизни в Карштале. Это было славное время – все были добры к ней, а по ночам после прощальной молитвы Юрген ждал ее в постели. Он каждую ночь щипал и гладил ее, приговаривая: «Ну и задница! Чистое сало!», и ей было хорошо. Но через три месяца Мастер вызвал Марту к себе и объявил, что Юрген ей больше не нужен, потому что накопленной ею эротической энергии уже достаточно для космического перехода.

Марта еще не была тогда такой усталой, как сейчас, и она первое время упрямо поджидала Юргена после вечерних церемоний в надежде уговорить его хоть разок еще с ней переспать. Но он каждый раз вырывался из ее цепких объятий, отталкивал ее и убегал, потому что Мастер отправил его к притворщице Ренате, которая ночи напролет с воплями бегала по парку в чем мать родила, утверждая, будто у нее в икрах открылись непереносимые судороги. Тогда и Марта обнаружила, что у нее открылись судороги не только в икрах, но и в щиколотках, но Мастер не вернул ей Юргена, а прописал строжайшую диету, от которой ей скоро стало все равно, будет она спать с Юргеном или нет.

Зато сейчас, когда она представила себе, как они с Юргеном рука об руку шагают по мосту, ведущему на Сириус, к ней вдруг вернулась надежда на то, что там, на Сириусе, все будет иначе. Видение это длилось один короткий миг, потом его заслонили какие-то лица, много-много лиц, в основном ненавистных, вроде лица притворщицы Ренаты. Марта вспомнила проповедь Мастера о том, что от ненависти добра не будет, и поспешно открыла глаза, чтобы от этих гнусных лиц избавиться.

Вокруг все было почти как раньше: деревья шуршали листвой, и солнце по-прежнему торчало посреди неба, но из леса уже потянуло прохладной сыростью, предвещающей близкий вечер. Часов у Марты не было, в Карштале часы носить не полагалось, но она и без часов чувствовала, что рабочий день Клауса давно уже кончился. А он все не шел и не шел. И в конце концов она решилась оставить свой пост у ворот и отправиться его искать.