— Парад начался, — сказал Сет.

— Наконец-то, — отозвался Оуэн, и взгляд его устремился к перекрестку. — Вот теперь, мой мальчик, смотри внимательно.

IV

IV

— Подожди, остановись на минуту, — сказал Рауль.

Тесла замерла и жестом приказала остановиться Фебе, шедшей за ней следом.

— Замри.

Впереди, ярдах в десяти отсюда, Тесла разглядела в тумане движение. Четверо (один из них — тот самый плотник, узнала Тесла) двигались по склону наперерез им. Феба тоже увидела их и замерла, затаив дыхание. Если сейчас хоть кто-то из четверых повернет голову в эту сторону, игра окончена. Наверное, Тесла успеет пристрелить двоих, прежде чем они приблизятся. Но любой из четверки явно справится с ней или с Фебой одним ударом кулака.

— Не самые удачные творения Создателя, — заметил Рауль.

Это было мягко сказано. Все четверо оказались уродливы, каждый по-своему, и уродство подчеркивалось тем, что они шли в обнимку, как гротескные братья. Один из них, несомненно, был самым тощим на свете: его черная кожа прилипла к острым костям, будто папиросная бумага, глаза блестели, и на ходу он семенил ножками. Рядом с ним, поло жив ему на плечо руку небывалых размеров, шагал толстяк в светлой расстегнутой рубахе, весь в пятнах то ли грязи, то ли крови. На его отвислых грудях, покрытых синяками, висело некое существо — помесь омара с попугаем: красное, с крыльями, с клешнями, — припавшее к нему наподобие младенца у кормящей матери. Третьим в четверке был тот самый плотник. На вид самый тупой, с головой, похожей на лопату, с бычьей шеей. Но он шел и насвистывал песенку, и песенка была веселая, и журчала она нежно, как ирландский ручеек. Справа от него и ближе всех к женщинам вприпрыжку бежал карлик. Кожа у него отливала ярко-желтым и казалась липкой, и весь он был разболтанный и издерганный. Черты его лица ужасали — глаза навыкате, подбородок срезанный, рот перекошен, а носа почти нет, только ноздри.

Они, похоже, никуда не спешили. Шли спокойно, болта ли, шутили и были так поглощены обществом друг друга, что ни один даже не взглянул в сторону женщин.

Потом туман поглотил их, и они исчезли.

— Ужас, — тихо сказала Феба.

— Бывало и пострашнее, — отозвалась Тесла и шагнула вперед, а Феба держала ее за руку.

Туман вокруг них шел какими-то волнами, и чем выше они поднимались, тем это становилось заметнее.

— О боже, — вдруг сказала Феба, показывая себе под ноги.

По земле расплывались те же волны: трава, земля, даже камни, разбросанные по склону, увлекались вверх неведомой силой, то тянувшей, то снова ослабевавшей. Мелкие камешки катились по склону вверх, что само по себе достаточно странно, но еще более странно было то, что обломки скалы и крупные валуны пытались сдвинуться с места. Здесь, близко от порога, они не шли трещинами, как внизу, а размягчались, подчиняясь тому же ритму движения, что туман, трава и земля.