– Написал, что у Витька, не у тебя, у напарника моего, горе случится. И оно тут же случилось.

– Какое именно горе?

– Не знаю. Вернее, не помню. Но что-то страшное я написал.

– А зачем ты ему горя пожелал?

– Да в том-то и дело, что я не хотел этого писать. Но почему-то написал.

– Понятно. Что еще ты писал?

– Затем я написал еще один стих и тут же очутился в сельском доме на похоронах. Хоронили маленькую девочку. Я отчетливо помню ее маму, женщину лет тридцати, она все плакала и проклинала кого-то неизвестного. Кто-то убил ее девочку, и они не знают, кто. Я будто был рядом с ними и в то же время не там. И чувствовал свою вину. Мне кажется, я даже во сне плакал, потому что, когда проснулся, то лицо мокрое было.

– Брось, Жора! Это только сон. Еще что-нибудь тебе снилось?

– Да. Под самое утро. Я с чем-то боролся. Мне постоянно приказывали написать еще одно стихотворение, и я таки написал. Но не то, что от меня требовали. Я помню, ощутил, что как только я его написал, мне сразу же стало хорошо. Сначала больно, а потом хорошо. Вот и весь сон.

– Немного странный сон, но, главное, Жора, в голову это себе не вбивать. Сны бывают разные, но реальная жизнь всегда другая. Вот в ней и нужно быть, согласен? – я весело подмигнул Жоре, хотя на сердце заскребли кошки. Мне этот человек стал симпатичен, и совсем не хотелось, чтобы его постигла беда. – Расскажи лучше о себе, чем живешь?

Мы въехали на территорию складов. Поднимался ветер. На горизонте уже сверкали молнии.

– Опа, здоров! Ты опять здесь? – напарник Жоры стоял возле одного из складов и пил кефир. – Жорик, тебе просто с этим парнем пруха сплошная.

– Привет, Витек, – я пожал ему руку. – Буду вам двоим компанию в дороге на Одессу составлять.

– Шустрый малый, – Витек повернулся к Жоре, – он мне решительно нравится. – У моего тезки было отменное настроение, видимо, в Василькове хороший кефир продают.

– Ты накладные заполнил? Витя оторвался от кефира:

– Так еще ж не погрузили.

– Загружать быстрее, чем заполнять. Топай в администрацию.

Я отошел в сторону и стал осматривать территорию. Она была просто огромной: не меньше десяти ангаров, специально отведенная железнодорожная ветка – и почти полное отсутствие рабочих. Если бы это было, скажем, под Бостоном или Гамбургом, я бы еще подумал, что все кругом автоматизировано и разгружают и загружают роботы. Но я был под Васильковом, где роботы бывают разве что в телевизоре.

– Витек, далеко не уходи! Сейчас загрузим и едем! – прокричал мне в спину Жора, увидев, что я уже подошел к соседнему ангару.