— Как будто ты снова в том доме? В избушке, которая сгорела?

Рита резко повернулась и ожгла его взглядом, потом покачала головой.

— А вот это, Рома, было совсем некрасиво. Ты следил за мной.

— Я беспокоился, — ровно ответил Роман, и в ее глазах слегка посветлело, что-то заискрилось — и пропало. — В том доме сгорели дети — давным-давно. Ты знала кого-то из них?

Рита подошла к столу и забралась на столешницу с ногами. Села, потом как-то скучающе посмотрела на системник и двумя руками небрежно столкнула его на пол. Компьютерная мышка улетела прочь, увлекаемая сидящим в гнезде шнуром, и из-за стола раздался грохот. Роман чуть дернул губами, но ничего не сказал. Рита как-то ехидно улыбнулась в ту сторону, куда улетел системник, потом повернула голову, улыбка стекла с ее лица, и оно стало безжизненным. Полурасплетшаяся влажная коса свесилась ей на грудь.

— Я не просто знала их. Я была там, с ними. И Денис тоже там был. Одна из девочек была нашей одноклассницей, а еще одна и двое мальчишек — с соседнего двора. Нам было по десять лет — знаешь, какой это возраст — хочется приключений, свободы, гулять, сколько вздумается… Нам дико хотелось заночевать в лесу, на природе, рыбачить, разводить костры… ну, ты же сам должен помнить, как это было?

— Смутно, — отозвался Роман, большую часть своего детства проведший исключительно на реках, в лесу, рыбача и разжигая на ночь костры. — Так вы удрали из дома?

— Ну, можно и так сказать. Разумеется, мать на ночь не отпустила бы нас в лес. Она и днем бы нас туда не пустила… Но маме Денис сказал, что мы заночуем у наших друзей, брата и сестры, погодок. Их родители дружили с нашими, и мы иногда оставались у них на ночь. Денис договорился с ними, и когда мать позвонила, они подтвердили, что мы у них… не знаю, что они там наплели, но она даже не стала звать к телефону свою подругу. В общем, мы набрали с собой еды, взяли удочки и сели на электричку. Один из мальчишек сказал, что знает отличное место для рыбалки. Он привел нас к устью Коряжки, и мы просидели там полдня, а потом пошли бродить по лесу… и нашли этот дом. Это было так здорово — найти ничейный дом… Хотя там в углу стояли какие-то канистры… мы все равно решили, что он ничейный — окна заколочены, дверь нараспашку — заходи, кто хочешь! Вот мы и зашли. Там ничего не было — абсолютно ничего, даже пол земляной — только одна деревянная лавка у стены, старый стол, эти канистры и много паутины — все. Место было удобное, река в двух шагах, и мы решили там остаться, — она передернула плечами. — Было очень весело. Ближе к ночи мы развели посередине, на земле маленький костер. В канистрах оказался бензин, и мы его вытащили на улицу — на всякий случай. Мы сидели, пекли рыбу на прутиках и рассказывали всякие страшные истории. Больше всех рассказывал Денис — его истории всегда были самыми интересными и самыми страшными… Я ходила туда, чтобы понять… мне казалось, что именно оттуда все и началось… тогда… Мне казалось так, с тех пор, как все это начало происходить, но иногда я думаю… что мне так казалось всегда. Но я ничего не почувствовала, — она покачала головой. — Совершенно ничего.