— Сережку? — глуповато спросила Вита.

— Да нет же, Настю! Знала бы ты, какое это было кошмарное зрелище! Господи, я ведь даже слышала… за дверью, как все это произошло! Господи, как она крикнула, мне до сих пор этот крик по ночам снится! А потом я зашла… а она лежит, вся в крови… Ужас, Вита, сколько там было крови! Ох, нет, не могу снова все это в памяти будоражить!

— Так у нее носом кровь пошла что ли? Или горлом?

— Господи, да нет же! — воскликнула Виктория уже раздраженно. — При чем тут… Голову она себе разбила о стену, насмерть! Вернее, не о стену — о зеркало, зеркало у нее в кабинете большое висело… дорогое очень. «Веге» подарили на какой-то праздник, а Настя к себе утащила. В общем, нам сказали, что у нее был какой-то нервный срыв… вроде временное буйное помешательство, понимаешь?! Вот она с разбегу голову-то себе о зеркало и рассадила, — Виктория хмуро посмотрела на бокал, который поставила перед ней официантка. — Я потом еще удивлялась — почему о зеркало, а не просто о стену? Зеркало, естественно, вдребезги… а знала бы ты, как Настя с ним носилась, пыль с него сдувала. Она ведь собиралась выбрать момент и вовсе это зеркало домой увезти… уж очень оно красивое было, как старинное. Вот сидит в своем кабинете, и мысли у нее если не о работе и не о мужиках, так уж точно о зеркале этом. И так поправит, и так… каждый завиточек в оправе протирала три раза на дню. Вот уж действительно помешалась — чтоб у нее в здравом уме на эту вещь рука поднялась… ты что это, Вита? Плохо тебе?

— Да нет, нет, просто на минутку голова разболелась… Уже прошло, ерунда, — рассеянно ответила Вита и отпила кофе, на мгновение загородившись от Виктории чашкой. «Приди в себя, дура! — свирепо подумала она, чувствуя, что теряется. — Приди в себя, очнись!»

Письма, письма… кругом чертовы письма… Все они получали письма… Измайловы, Ковальчук, Лешко, письмо для Матейко… и четверо умерли самой, что ни на есть, странной и дурацкой смертью… как и Долгушин, и Огарова с мужем… и Лешко бы погиб, не появись тогда Наташа так вовремя… Самоубийства…

Вот она с разбегу голову-то себе о зеркало и рассадила…

Но ведь это случилось почти два года назад, Наташа тогда тихо-мирно работала в своем павильоне и ни о каких картинах и не помышляла! Значит, все началось давным-давно, была еще какая-то история, и человек этот уже работал… письма… Колодицкая ведь знала о письмах… возможно, даже больше, чем ей было положено. Допустить нервный срыв? Можно было бы, только на фоне всех прочих, поздних покойников что-то не допускается.