— Спасибо, — шепнула Наташа и взяла луковицу. Она была теплой и гладкой. Наташа сжала ее, словно пытаясь согреться, и снова закрыла глаза, и под ее веками начали проносится страшные обвиняющие картины — как снова и снова где-то вдалеке умирает очаровательный и хитрый ребенок с веселыми глазами, посмевший протянуть руку чудовищу.

Ночь разматывалась, летела…

Максим Венжин возвращался домой измотанный, убитый. Вначале он хотел вызвать такси, потому что чувствовал — не доедет, но потом все же решился ехать сам — не хотелось бросать «витару» на улице. Даже в горе он оставался человеком практичным, крепко стоящим на ногах. Потому и ушел из «Пандоры» сразу же, как только она, утратив самостоятельность, попала под дурно пахнущее покровительство, а отчаянный авантюрист Женька Одинцов остался. И вот, теперь, поплатился за это. Каждый раз, когда Венжин думал об этом, руль начинал дергаться в его руках, и «витару» пьяно мотало по трассе — благо, что была глубокая ночь и движение на дороге уже почти сошло на нет.

И ведь еще с утра было что-то — какие-то смутные предчувствия. С самого утра не заладилось. Дома поругался с Лариской, на работе, выйдя из себя по пустяку, наорал на главврача, что не сулило ничего хорошего, одна из пациенток, склочная богатая стерва, пообещала подать на него жалобу за якобы невнимательное и грубое отношение к ее драгоценной особе — только лишь потому, что Венжину осточертело слушать болтовню о семейной жизни ее подружек, и он предложил говорить ей только о том, из-за чего она и пришла в клинику. Настроение у него улучшилось только к вечеру, когда позвонил Одинцов и таинственным тоном предложил в десять часов заехать в «Пандору» для того, чтобы «что-то отпраздновать». Венжин, предвидя некое особое веселье, с удовольствием согласился и заехал. Но попал не на веселье, а на похороны.

Он до сих пор не мог поверить. Все. Не один человек, не два — все! Кому, зачем понадобилось устраивать такую бойню?! Максим не знал подробностей, но потом, когда его, несмотря на поздний час, долгое время мариновали в отделении, он по лицам разговаривавших с ним почуял, что это были не просто убийства. В магазине произошло что-то, выходящее за рамки простого убийства. Кроме того, ему пришлось опознавать Одинцова, потому что родственников у того не было, а наличием любовницы почему-то не поинтересовались, и Максим не стал о ней заикаться. По роду деятельности Венжину и раньше доводилось видеть покойников и он относился к этому достаточно спокойно, хоть иногда зрелище было не сахар. Но увидев лицо Евгения, он ужаснулся — и не только потому, что перед ним мертвым лежал лучший друг. Жутким было лицо — из-за страшной улыбки. Венжину сказали, что причиной смерти стало колотое ранение в грудь, но выражение лица Евгения просто не вязалось с такой причиной.