Уже позже, разогнав остальных, Схимник все же успел переговорить и с ними — уж их-то точно нельзя было отправлять вместе со всеми. Это было на пустыре возле одного из недостроенных домов, заложенных еще в восьмидесятых и брошенных примерно в то же время. Баскаков, разумеется, не напрямую, получил этот участок в собственность совсем недавно, и еще никто не знал, что здесь будет.

Моби и Кутузов стояли возле бежевого «москвича», когда Схимник вылез из своей машины, и, судя по их лицам, не ожидали от разговора ничего хорошего. Когда он подошел к ним вплотную, то чуть не расхохотался: нос Моби основательно распух, распухло и ухо Кутузова, на котором виднелись четкие следы человеческих зубов, а лицо одноглазого было густо покрыто широкими малиновыми царапинами.

— Ну, что, — сказал Схимник почти весело, — ассасины хреновы?!

«Ассасины» потупились, чувствуя вину. Он закурил, рассматривая их.

— Ну, и зачем ты в хату полез? Разве Ян тебе это говорил делать?

Моби сердито сплюнул.

— Нет, но там же…

— Он говорил тебе брать ее вне квартиры! Мало нам проблем?! Вам, уродам, лишь бы вломиться куда-нибудь! Своих мозгов нет, так доверяйте чужим, за это бабки и имеете!

Моби резко вздернул голову.

— Между прочим, ты тоже…

— Молчать! — резко изменившийся голос Схимника хлестнул его, словно плетью, и Моби съежился. — Спринтер, блин! Девку поймать не мог, пару лестниц пробежать! Мало вас Сергеев гоняет, что ли?! Жрете водку с утра до вечера… Кто стрелял?!

На несколько минут воцарилось молчание, потом Моби пробурчал:

— Я уже давно ствола не ношу.

— Сука! — процедил Лебанидзе, зло глянув на него. — Слушай, ну сорвался! Она же мне все лицо раскурочила, блядь мелкая! Я же ее не… я в ногу метил…

Лицо Схимника неожиданно стало сонным и скучным.

— Светанулись по полной, да.

— Да никто нас не видел! — вышел из себя Моби. — А кошелка старая… что она там расскажет… ее и грохнуть можно! Чо это ты нас е…шь — над нами Лях, — употребил он одно из прозвищ Яна, — не ты!..

Выказывая всем своим видом полное равнодушие, он повернулся чтобы открыть машину, и в этот момент полуопущенные веки Схимника вдруг вздернулись, словно он увидел что-то очень интересное. Он легко качнулся вперед и чуть в сторону, и в следующее мгновение Моби сунулся головой в окно, пробив стекло, ссыпавшееся внутрь с сухим стуком. Лебанидзе отскочил, его рука устремилась за пазуху, но недостаточно быстро…

Убивать он их не стал, хотя очень хотелось, но в его нынешнем положении и при данных обстоятельствах это было небезопасно, поэтому он заставил себя вовремя остановится и уйти, вытерев руки о свитер Лебанидзе и оставив обоих лежать возле «москвича» бесформенной стонущей и матерящейся кучей. А так славно было бы довести дело до конца, выдавить из них жизнь по каплям, растянуть агонию и боль, чтобы они успели сполна ощутить — каково это умирать. Он сделает это потом, в другой раз — если не повезет и все сорвется и будет окончательно ясно, что другого пути для него нет. Что ж, во всяком случае получил хоть какое-то удовольствие.