– А когда зазвенел большой пентагонон?

– Накануне. Сам собой. В запертой комнате. Я не слышала – отец рассказал. Может быть, тогда он и решил избавиться от штуковины. Уничтожить… А получилось наоборот.

Валерия Кирилловича Филимонова, отца Аделины, нашли в комнате, где лежал пентагонон. Мертвого. С пилой-болгаркой в руках – именно сей агрегат и послужил причиной смерти по официальной версии. Фазу пробило на корпус – и сердце не выдержало электрошока. Бытовая случайность… Столь же случайно погиб и Кирилл, парень на год старше Ады – первая, еще школьная ее любовь. Ничего там серьезного не было, но провожая Кирилла в армию, она обещала ждать. Через полгода ждать стало некого, колонна попала в засаду боевиков на подъезде к Грозному. На войне случается всякое… Но Кравцов спросил:

– На ту смерть твои пятиугольники как-то отреагировали?

Ада пожала плечами.

– Не знаю. Большой, может быть и звенел, да в квартире никого не оказалось. А кулон… Не помню… Может, не обратила внимания. Может, просто не заметила – где-нибудь в ночном клубе, на дискотеке. Но после отца и Эдика был еще третий случай. Самый мерзкий.

Она замолчала, и молчала долго. Но все-таки начала рассказывать:

– После гибели Эдика я жила несколько месяцев сама не своя. Ничего не нужно, ничего не интересно… А у нас в группе учился один… Казанова местного разлива. Увидел, что я осталась одна, пригласил в ресторан, имея в виду все вытекающие последствия. А мне было все равно. ВСе РАВНО, понимаешь? Все не важно… Согласилась – и в тот же день зазвенел пентагонон. На этот раз я оказалась дома – и отчего-то подумала: звонит по мне… Безразлично подумала, вообще без эмоций… И пошла на свидание. Алгоритм наш Дон-Жуан предпочитал стандартный: ужин-выпивка-такси-койка… Но как выяснилось позже, на любовной ниве он немного перетрудился. В результате перед очередным амурным подвигом глотал какое-то убойное снадобье, вроде виагры, но контрабандное, не сертифицированное. И… Сердце не выдержало… еще чуть-чуть – и он умер бы прямо на мне. Когда он… в общем, пока я набирала номер «скорой», цепочка кулона чуть меня не удушила. А сам пятиугольничек нагрелся гораздо сильнее… И я поняла, что нужна пентагонону – не знаю, зачем и для чего, но девственной.

Она продолжала рассказывать, но Кравцов слушал уже не так внимательно. Он представил, что должна была чувствовать Ада ночью, проведенной в его вагончике, – и задним числом ужаснулся.

Когда она дошла в своей истории до того, как случайно прочитала повесть – ту самую, про бронзовый гонг, – и решила познакомиться с автором, Кравцов сказал: