Хлопнул выстрел, и все вновь пришло в движение. Плацекин старался вырвать из ладоней супруги злосчастный «макаров», а она, отталкивая его могучими бедрами, все стреляла и стреляла.

Наконец патроны кончились, она отбросила оружие в сторону, подхватила с земли свою импровизированную накидку и бросилась бежать, не разбирая дороги. Только тут Иван оглянулся на своих приятелей. Картошкин и близнецы стояли как соляные столбы, лишь мамаша лежала на земле, уткнувшись лицом в безымянный могильный холмик.

– Все живы? – спросил Иван.

– Мать, вон… – неуверенно произнес Толик. – Кажись, пулю схлопотала.

Услышав эти слова, Плацекин упал на колени и завыл.

Когда Даша явилась на кладбище, все уже было кончено. Огромная толпа стояла возле того места, где распростерлось тело мамаши. Ее перевернули на спину, и теперь народ с изумлением и страхом таращился на залитое кровью лицо. Пуля, видимо, попала в глаз, потому что его останки вытекли из глазницы и теперь засыхали на правой щеке.

Даша подошла вплотную к колеблющейся людской массе и спросила у первого попавшегося знакомого мальчишки: «Что случилось?»

– Старуху Картошкину пристрелили, – сообщил парень.

– А кто?

– Маманька твоя, – к своему изумлению, услышала она. В голосе парня прозвучали одновременно сочувствие и насмешка.

– Мама? Откуда у нее оружие?

– Уж не знаю. Нашла где-то… Она же городом командовала. Ей полагается. А может, батька твой ей потихоньку сунул.

– И папа здесь?

– А где же ему быть.

– А мама?

– Она убегла. Так растелешенной и ускакала. Только пекарь в руках… пистолет то есть, – поправился он. – Ну, ничего. Далеко не уйдет. Изловят.

– А потом?

– Посадят, надо думать. Но долго, понятное дело, не просидит. Кто она, и кто старуха Картошкина. Так, голь перекатная.