Вода, гонимая мощными струями, колыхалась уже вокруг его плеч…

Нет! Он не может этого сделать! Никто не имеет права ждать этого от него! Он выберется!!!

Вода держала его, когда он отклонился назад и ухватился за ступеньки лесенки, но чтобы дотянуться до них, ему пришлось погрузить в нее лицо почти до самых бровей. Цепи надежно удерживали его лодыжки.

Ему надо освободиться! Он должен выбраться! Иначе он утонет! Он должен вытащить ступни из стальных колец!

Кольца были на скользящих замках-«собачках». Когда он дернулся, они затянулись еще туже. Гунтарсон оттолкнулся от лесенки, выплыл в вертикальное положение и сделал два глубоких, разрывающих легкие вдоха. Потом он перегнулся пополам, хватаясь за лодыжки. Его пальцы яростно заскребли по замкам.

Кольца впились в его плоть. Не было ни единой щелки, куда он мог бы вставить кончики пальцев, никакой возможности заставить их открыться. Из-под браслетов показалась кровь: тоненькие струйки, которые растворялись, становясь невидимыми, вокруг его ног.

Со всех сторон сиял ослепительный свет, как будто он был заключен в стеклянную призму. Ясно ли видят его там, снаружи? Неужели они не могут понять, что он пытается освободиться?! Неужели они так и не соберутся его спасти?!

Гунтарсон дергал за браслеты, пока его легкие не загорелись и не начали разрываться, и тогда он перенес свои усилия на болты. Надо было раньше попытаться! Насколько они могут быть прочны? Наверняка один хороший рывок его освободит!..

Он поставил ступню на мраморный пол, взялся обеими руками за цепочки вокруг правой лодыжки и потянул.

Он почувствовал, как они подались. Это болт ослаб или растянулись звенья?.. Гунтарсон снова потянул.

В его мозгу замелькали, как кадры на оборванной киноленте, образы из его жизни. Он увидел себя в тринадцать лет, скорчившегося под водой у ног тонущей матери, тянущего за металлическую кромку, удерживавшую ее. Кричащего мысленно: «Гнись! Гнись! Ну, гнись же!»

А потом — целующего ее безжизненное лицо…

Его легкие были готовы взорваться. Ему нужно еще воздуха! Выпрямив ноги, он рванулся к поверхности.

Но больше не смог до нее достать.

Он чувствовал, как вода барабанит по его лбу — значит, до поверхности считанные миллиметры. Если он откинет голову, тогда кончик носа сможет…

Нет.

Он был под водой. Если он сейчас выдохнет, то ему придется вдохнуть. А если вдохнет — то захлебнется!

Он должен высвободить ноги!!!

Гунтарсон вновь перегнулся пополам, обхватил руками ослабшую цепь, и потянул что было силы, спасая свою жизнь.

Болт вылетел. Одна нога бешено заплясала в воде.