Воспоминания толку не принесли, но странным образом подбодрили. Ракоци спустился к ручью и посмотрел, хорошо ли устроена Деметриче.

— Мне нужна веревка, — сказал он.

Руджиеро задумался.

— Какой длины?

— Чтобы хватило перебросить через дорогу.

Руджиеро кивнул и стал шарить в седельных мешках. Наконец веревка нашлась. Прочная, длинная — в четыре человеческих роста.

Они поднялись к дороге и разошлись по разным ее сторонам.

— Помни, — сказал Ракоци, заводя свой конец веревки за камень, — дергать надо только тогда, когда лошади доскачут до нас.

— Хорошо, — ответил Руджиеро, примеряясь к дереву, возле которого он залег.

— Если кто-то из стражников упадет, выхватывай у него любое оружие, до какого дотянешься. Иначе он ухватится за ногу лошади, и та его унесет. Это старый прием, он калечит животное, но спасает солдата.

На щеку Ракоци упала тяжелая капля. Другая, третья — потом хлынул дождь. Ракоци усмехнулся:

— Грязь тоже нам на руку.

Руджиеро попытался улыбнуться в ответ, но улыбка не получилась.

— Хозяин…

— Что случилось, мой друг?

Руджиеро долго молчал, потом произнес:

— Ничего. Все в порядке.

Он отвернулся и накинул конец веревки на сук, потом легонечко потянул за него и замер в недвижности.

Ожидание было мучительным, но недолгим. Размеренный стук копыт стал стремительно приближаться, странным образом совпадая с ритмом дождя.

— Готов? — прошептал Ракоци, когда стук превратился в грохот.