Эта подробность была одна из немногих, которые я смог припомнить спустя некоторое время, когда дурнота и боль начали отступать. Мысли мои оживлялись, и тогда-то я и задумался и о бесстрастном гневе Алана (если только вообще имеет смысл подобное словосочетание), и о ненависти Хэтери, и о той обиде, которую она затаила на меня с сегодняшнего дня. Впрочем, обида — слишком безобидное слово (простите за невольный каламбур) и неподходящее для выражения ее чувств…
Тогда же я понял, что сделал огромную глупость. Я ясно увидел: пока Хэтери, обессиленная, висела на руках своих сопровождающих и пыталась унять кровь, я мог бы подчинить ее. Да, я тоже был измотан, но на это моих сил вполне хватило бы; к тому же кровь соперницы оживила бы меня. Уверен, спутники Хэтери не стали бы мне препятствовать — ведь не вмешались же они в наш поединок. Разборки между старшими даже для имеющих кое-какую личную силу носферату — святое дело, никто по доброй воле не полезет разнимать двух сцепившихся высших кровопийц… Как жаль, думал я с досадой, что мне не пришло в голову обезопасить себя от будущих посягательств Хэтери (а не было никаких сомнений, что это столкновение — не последнее) таким очевидным и самым надежным способом! Ха, очевидным! Очевидным он стал теперь, когда мысли немного прояснились, и слабость отступила, а тогда я вообще мало о чем мог думать.
А может, оно и к лучшему? Что стало бы с кланом Хэтери, если бы она вдруг оказалось в моей власти? Вот вопрос. Не исключено, что мне пришлось бы принять управление ее шайкой на себя. Перспектива же получить вкупе со стервозной красоткой еще сотню-другую вампов, каждый из которых требовал внимания и заботы (хе-хе), мне не улыбалась…
(Замечу в скобках, что буквально через несколько дней я снова вспомнил об упущенной возможности, и — о! как горько я пожалел о собственной недальновидности! Все могло бы быть по-другому. Но всему свое время…)
Я все лежал неподвижно на диване, лицом в подушку, и вскоре оправился настолько, что почувствовал себя в состоянии задуматься о будущем. Ведь Хэтери первая, но не последняя, кто явился предъявить права на мою душу и тело. Претенденты еще отыщутся. И как следует поступить мне? Оставаться в городе и готовиться встречать гостей или попытаться сбежать и скрыться? Ведь есть, наверное, на земле такое место, где меня не найдут, даже если будут искать. Пересидеть десять, двадцать, да хоть и сто лет; переждать, пока про меня не забудут. Да, но годами жить в уединении, в вечном страхе разоблачения, вдали от друзей, в обществе одной только Авроры (которая, я был уверен, ни за что меня не покинет) — выдержу ли я такую жизнь? Я затруднялся ответить положительно. Это испытание, без сомнения, для сильных духом, самодостаточных людей. Я же не таков.