Ждала до того момента, когда он снова напился допьяна и улегся в ванну, наполненную теплой водой. — Энергия снова засверкала в ее глазах, губы злобно изогнулись. — Дождавшись когда он уснет, маленькая девочка взяла его опасную бритву и… — Язык высунулся наружу, как у ящерицы, и облизал губы. — И начала резать, резать до тех пор, пока горькие слезы не заструились у него по лицу. Вода и стены стали красные от его крови. После этого она пошла в полицию рассказать им, что сделала и почему. Справедливость. Она хотела справедливости и правосудия. Ее послали жить к родственникам в Афины. И уже оттуда она начала свои поиски.

— Вифаниин Грех, — без выражения произнес Эван, — жители назвали так после того, что она сделала. Грех Вифании заключался в этом убийстве, в том, что она убийца.

— НЕ УБИЙСТВО! — прошипела тварь-Драго, наклоняясь вперед. ПРАВОСУДИЕ! Настоящее правосудие амазонок! — Ее взор блестел и тени от лунного света сгустились под ее скулами. — Когда мы вернулись сюда вместе с ней, она купила эту землю и построила храм Артемиды, мы приказали ей, чтобы она начала сезон охоты. Мы нашли другие подходящие сосуды для себя, а некоторые неподходящие уничтожили. Самые молодые из нас собираются в имении и в полнолуние скачут верхом в честь Артемиды.

Жара, казалось, медленно убивала Эвана; он встряхнул головой, ошеломленный, неспособный думать, что же делать. Побежать на кухню? Сражаться там? Что? В его голове все гудело и кричало, и поверх этого шума слышалось дыхание других тварей.

— Этот мир странный, — прошептала тварь-Драго. — Очень странный. Наполненный тайнами, которые мы даже не осмеливаемся вообразить. Но он все тот же; ты и твой род — наши враги, и у нас не будет отдыха, пока мы вас не уничтожим.

— Что вы собираетесь сделать со мной? — он услышал свой голос.

— Нам нужен твой интеллект и запас жизненных сил для наших дочерей, тихо сказала она. — Мы хотим использовать тебя для размножения.

Образы уродливых и искалеченных тел пронеслись в его сознании: отрезанные и отрубленные руки и ноги, искаженные лица. Он покачал головой:

— Нет! Нет! Я не хочу!

— Это может оказаться для тебя не так уж плохо, если ты не будешь сопротивляться. Мы удостоим тебя чести быть особым пленником…

— НЕТ! — завопил Эван. — НЕТ, ГОСПОДИ, НЕТ!

Женщина пристально посмотрела на него, и ярость вскипала у нее на лице. И ему показалось, что сейчас он либо закричит, либо сойдет с ума.

— У тебя есть другой выбор, — прошептала она и нагнулась к полу рядом со своим креслом; на золотом браслете заиграл лунный свет и отразился на лице Эвана.