— Мой хозяин послал этот дар братии за заботу о прахе Никлоса Аурилиоса, точнее, в его память. Он это делает регулярно. Просто сейчас сумма удвоена, — с достоинством пояснил слуга.

Они почти дошли до боковой дверцы, выводящей на улицу, когда Роджер остановился у маленькой кельи.

— Не хотите оставить брату Гюрзэну записку? — спросил он.

— Ах, да, — спохватилась Мадлен, и тут же заколебалась. — А не усмотрят ли остальные монахи в этом нечто противоречащее уставу?

— Может быть, и усмотрят, — ответил Роджер. — Но Гюрзэн дал обет не покидать стены обители до конца своих дней, так что ваша записка не должна усложнить ему жизнь. Как, впрочем, и облегчить. — Роджер взглянул ей прямо в глаза. — Итак, каково ваше решение?

— Не хочу навлекать на него неприятности. — Мадлен захлопнула сумку. — А если письмо придет с почтой? Как думаете, он получит его?

— От Сен-Жермена — вне всяких сомнений. Вы можете переслать слова благодарности с ним. — Слуга выжидающе кашлянул.

— Да, так, наверное, будет лучше всего. — Мадлен взглянула на дверь кельи, вздохнула и отвернулась. — Значит, мне следует добраться до Крита, чтобы поблагодарить человека, так много сделавшего для меня? Как это странно, однако. — Она потерла лицо. — Я немного боюсь. Мне все мерещится, что на улице меня тут же схватят. Я ведь жила здесь замкнуто. Не выходя никуда. — Так же как Сен-Жермен, подумалось ей. Только тот провел в Доме Жизни не месяц, а несколько долгих столетий.

— Если хотите, я пойду первым. — Роджер открыл дверь и выглянул, потом обернулся. — Никого нет. Все, наверное, на реке.

— Глазеют на «Эклипс»? — с нарочитой беспечностью спросила Мадлен. — Что ж, там есть чем полюбоваться. — Пальцы ее дрожали, она сжала их в кулаки. — Так и быть. Идите вперед. А я пойду следом.

— Как пожелаете, госпожа. — Роджер склонил голову и прибавил: — Мусульмане редко заглядывают в этот район. Тут живут христиане.

Они пошли по пустынной улице вдоль монастырской стены.

— Эта тропа древнее, чем строения, ее окружающие, — сообщил на ходу слуга. — Ее протоптали во времена строительства храма Рамзеса III. Теперь то, что от него осталось, покоится под землей. Взглянув направо, вы увидите часть стены. Резьба на ней очень искусная, но никому не приходит в голову снять с нее копии или копнуть чуть поглубже. А жаль.

— Вы пытаетесь развлечь меня, Роджер? — спросила, хмурясь, Мадлен. — Я что, настолько плоха?

— О нет, мадам. Я просто хочу, чтобы у вас сохранилось благоприятное впечатление об этих местах. Это Верхний Египет, он пока не исследован, он будет ждать вас.