На этом месте пришлось сделать паузу: Богдан кончил приводить себя в порядок, оделся, набросил на плечи дубленку из черной кожи, снабженную для теплоты обыкновенной цигейковой подстежкой. Давыдка подал вездеход прямо к крыльцу, сел за руль; на правое сиденье чертовар почти насильно усадил Кавеля, наказав ни в какие зеркальца не глядеть. Сам вместе с Баньшиным устроился на заднем. Давыдка аккуратно вывел машину на проселочную дорогу, ведшую к Ржавцу. Колдун, отвернув голову к левому плечу, смотрел в окно, стараясь при этом зрачками как бы взять прицел повыше, а Богдан тем временем, зная, что ехать недолго, увлеченно досказывал новоиспеченному писателю необычайную историю Баньшина.

— Я только производство развернул, только Фортуната нашел, чтобы сменщик был, у меня и на своих болотах по камышам черт на черте сидит, чертом погоняет — и вдруг заявляется ко мне, веришь ли, натуральный бомж, из-под Кашина, вокруг Оршинского мха, тропинками добрался. Орет — за Волгой слыхать, у яков того гляди молоко пропадет… то есть, конечно, не у яков, а у ячих. Орет! Проверил — ну точно, летник, сала топить — не перетопить, а Давыдка у меня еще тогда не работал — все, значит, самому делать надо. Возился я с ним чуть не сутки, упарился, но жаловаться не буду: вся шкура на шевро пошла, а это случай редкий. Бомжа отправил молоко пить к Шейле, работаю. Неделя проходит — ни хрена себе! Заявляется с той же стороны ну в точности такой же бомж, и орет точно так же. Просто близнецы-братья! И летник в нем такой же качественный, и опять шевро, даже лучше качеством. Ну, черта выпотрошил, бомжа — на молочную диету, работаю дальше, уже интересно, как тому волку из анекдота… Жаль, анекдот я забыл. И жду. Точно! Неделя проходит — опять ко мне бомж с той же стороны. Сам на первых не похож, старикан ветхий, орать уже не может, а как взялся за него — та-кен-но-го вельзевула вытаскиваю, что и корыт под ихор едва хватило. Шкура, заметим, юфть, но это уже и не важно. Я сало-то белую, и думаю: это кто ж меня на снабжение поставил? Выяснять, понимаешь, времени нет, но когда и четвертый приперся — пришлось принять меры. А ну как провокация? Посылаю Фортуната. День его нет, три его нет, шесть его нет. А на седьмой приезжает на такси с кашинским номером, и везет всех сразу: и бомжа свежего, и вот гостя нашего Фому Арестовича, да и водителя — в том тоже кое-что нашлось. Так и выяснилось все. Я ведь, Каш, сам знаешь — за качественного доплачиваю, совесть не велит иначе. Оказалось: бомжи кашинские сообразили — источник, бля, дохода нашли! И в очередь к Фоме Арестовичу, по понедельникам с утра — на сглаз… Давыдка, тут поверни — и стоп. Гостей нынче много, не надо наш броненосец с прочими машинами ставить. Загони под землю, потом в усадьбу приходи. А мы покуда пешечком, пешечком. Каш, выходи осторожно, там стекло битое под снегом, Савелий не прибрал… За кем? За собой не прибрал… Ни один в него черт не селится, прямо хоть под тару его приспосабливай… Стоп, это отдельно. Фома Арестович, давай о деле потом? Праздник все-таки.