На лице доктора сверкнула улыбка ликования; он расправил плечи, слегка встряхнулся и после краткой паузы спросил:

— Не могли бы вы описать этот случай, сэр, — так же, как в письме к сэру Хью Скелтону?

— Разумеется, сэр, но я сделаю это со слов — и в выражениях — деревенского доктора, звать его Тул — круглый невежда, как я опасаюсь.

После такого предисловия мистер Дейнджерфилд привел краткое научное описание болезни, которое позаимствовал из разговоров доктора Тула, когда никто в клубе и вообразить себе не мог, что Дейнджерфилд держит ухо востро.

— Если дело обстоит таким образом, сэр, операция его убьет.

— Убьет или вылечит, сэр, других шансов у него нет, — возразил Дейнджерфилд.

— А что собой представляет его жена, сэр? — спросил Черный Диллон с очень чудной миной, продолжая разглядывать коротенькую записку бедной миссис Стерк.

— Нервная маленькая женщина лет сорока двух или сорока трех, — отвечал Очки.

Странная гримаса исчезла. Хирург растерянно сунул записку в карман, а потом спросил:

— Он ваш родственник, сэр?

— Ничего подобного, сэр. Однако на медицинском аспекте проблемы это, полагаю, никак не сказывается.

— Нет, сэр, не сказывается — ни это и ничто другое, — мрачно-насмешливо заметил хирург.

— Разумеется, — подхватил оракул Серебряные Очки, и в комнате на время воцарилась тишина.

— Вы хотите, чтобы он заговорил? Хорошо, предположим, у нас сто шансов против одного, что трепанация убьет его на месте, — что тогда? — спросил хирург, явно чувствуя неловкость.

Дейнджерфилд с минуту размышлял, также смущенно, но вместо ответа повторил вопрос:

— А что тогда, сэр?

— Но здесь, в данном случае, — проговорил Черный Диллон, — шансов нет никаких: ни хороших, ни плохих, ни средних — вообще никаких.