- Отправляйся в ад!

Крик эхом завис между колоннами. Нож вонзился в спину чуть слева и застрял в рёбрах. Клаудия надавила на рукоятку ещё раз, немного повернув, и наточенное лезвие свободно вошло в плоть. Винсент издал хрипящий звук, пытаясь извернуться и схватиться рукой за нож, чтобы вытащить. Не получалось. Слишком далеко... А церковь вокруг между тем теряла цвета, превращаясь в смазанное скопление серых и белых оттенков, совсем как кино на старой плёнке. В какой-то момент Винсент понял, что он уже не на ногах, а лежит на полу, вытянувшись во всю длину, и под ним что-то мокрое и тёплое...

- Что ты наделала?! – закричала Хизер. Винсент растянулся на луже крови, заходясь в дрожи, охватившей тело, потом сник. Очки, треснувшие при падении, свалились за затылок.

Он мёртв!

Мысль доходила с трудом, словно пробиралась через заросли терновников. Человек, который только что с горящими глазами стоял перед ней и приказывал убить, убить, убить, был мёртв сам.

- О, ничего особенного, - усмехнулась Клаудия, вытирая кровь с лезвия большого ритуального ножа. Откуда только она успела его достать? – Только то, что нужно.

Хизер оторвала взгляд от Винсента и посмотрела на неё. Клаудия будто ничего и не сделала. Стояла такая же невозмутимая, в своём глухом чёрном платье, и с интересом изучала её реакцию. Хизер опять посмотрела на Винсента, на неё. Время текло, как на замедленной плёнке.

- Ты не пытаешься бежать? – спросила Клаудия. Скорее констатировала, чем вопрошала.

Куда бежать? В приют ржавых лопастей? Хизер оглядела молельню и не заметила других входов-выходов, кроме той, через которую она пришла. Правда, перед алтарём (или что у них там), где горели свечи, на полу располагалась обширная овальная дыра, зияющая, как могильная яма, но это всяко не был выход, а чёрт знает что.

- Кажется, это конец, - подытожила Хизер. Собственные слова заставили её дрогнуть, прозвучав, как эпитафия над могилой. Её могилой.

Клаудии это изречение явно пришлось не по душе.

- Ничего ещё и не начиналось, - горячо возразила она. – Винсент сказал: «Время пришло», и в этом он был прав. Алесса, - голос опять стал мягким и просящим, она опустила свой нож и на секунду стала живым человеком, а не глухонемой машиной, выплёвывающей странные речи, - мне жаль, что ты так и не приняла своё предназначение. Но я благодарна тебе за то, что ты лелеяла Бога ненавистью сердца. Пришло время человечеству освободиться от оков греха, которые опутали его. И ты станешь той, которая подарит ему это благословение.

- Но Бог, выращенный ненавистью, никогда не создаст Рай! – выкрикнула Хизер. Она не надеялась отговорить эту безумную женщину, но... нужно было сказать ей, что она думает, а не безропотно воспринимать её проповеди.