А может, она открыта? Чёрный подёргал за ручку, потом потянул. Нет, заперто. Да над ним тут издеваются! Вот, называется, в сказку попал! А что? Он начал припоминать сказки. «Сезам, откройся!» Не помогает. «Эдродоамин!» Никакого эффекта. Вспомнил, как отворил решётку Инженерного замка кольцом, попробовал повторить фокус — не удалось. Кольцо меняло время, а здесь от времени ничего не зависело. Если здесь вообще было время. Совершенно бездумным жестом он пальцем нарисовал на двери мальтийский крест. Створки дрогнули и начали степенно погружаться внутрь стены. Не беспокоясь о том, как он выйдет обратно, Антон шагнул в открывшийся полумрак.

Из просторного холла широкая мраморная лестница вела вверх. Над лестницей был изображён треугольник, вписанный в сияющее солнце. На треугольнике можно было прочитать четыре буквы иврита: «йод, хеи, вав, хеи». Узкий коридор уходил вправо. Из чистого любопытства Чёрный прошёл по нему и попал в точно такой же холл, только треугольник над лестницей был нарисован на фоне человеческого сердца, и буковок на нём было побольше. Он вернулся и поднялся на второй этаж. На широкой лестничной площадке располагалось огромное зеркало, во всю высоту стены и шириной в пару метров. Кажется, оно было серебряным, а основанием его служил каменный постамент. Кроме зеркала там нашлась маленькая невзрачная дверь. Антон немного посмотрел в зеркало, не увидел ничего незнакомого и отворил дверь.

Наверно, он всё-таки ожидал найти там книги, поэтому секунд десять простоял столбом в дверном проёме, оглядывая громадный пустой зал, залитый светом из больших окон, прорезанных вдоль всей стены. Лишь в самом центре расположился массивный деревянный стол и большое удобное кресло. На столе стоял готовый к использованию письменный прибор. В помещении никого не было. Видимо, в окнах стояло необычное стекло, а какой-нибудь светофильтр, потому что свет был приглушённым и не резал глаза. Чёрный прошёл к столу и расположился в кресле.

Тетраграмма каббалы тоже была масонской печатью. Масоны же — называемые разными именами в разных веках и странах, то выступающие на историческую сцену, то полностью скрывающиеся с глаз наблюдателя, — из глубины тысячелетий несли и хранили единое тайное знание, науку и магию одновременно, ибо на этом уровне знания разницы между ними не существует. Это знание отбрасывало тени, ставшие разнообразными «мистическими» учениями и направлениями научной мысли. Каббалисты разных времён уверяли, что тетраграмма — есть последнее слово магии и означает: «он тот, кем он будет». Ныне здравствующий современный неортодоксальный идеолог каббалы Михаэль Лайтман же излагал: «Творец — это общий замысел и природа мироздания, глобальный закон, который нисходит на нас, строит нас, создаёт нашу вселенную, управляет всем, ведя к изначальной цели — поднять творения в развитии до своего уровня». Тогда творение, поднимающееся до уровня Творца, — это и есть образное содержание тетраграммы, что вполне наглядно представляет изображение восходящего треугольника на фоне сияния.