У него в глазах мелькнул странный огонек — не похоть, не предвкушение. Не знаю, что.

— Время мы будем проводить так, как я сочту подходящим, — сказал он, потом осклабился, совершенно убрав все более глубокие эмоции, которые я в нем видела. — Так, как я захочу, — добавил он, облизывая румяные губы.

— Без секса, — уточнила я с колотящимся сердцем. — Спать я с тобой не буду, не думай даже. — Ну, теперь — или никогда. — И чтобы ты убрал свою метку, — выпалила я. — Бесплатно. Считай это бонусом при подписании.

Он раскрыл рот и захохотал, но потом перестал, когда понял, что я серьезно.

— Это оставит тебе только метку Тритона, — сказал он с веселым интересом. — А ее заявка на тебя сильнее моей. Не слишком способствует здоровью, когда находишься в безвременье и… уязвима.

Да, верное замечание. Так, сдадим чуть назад.

— Тогда купи у Тритона эту метку, — сказала я, трясясь изнутри, — и сними ее. Ты хочешь меня в ученицы — я хочу какой-то страховки.

Он с нахмуренным лицом стал думать, и я по-настоящему испугалась, когда на его лице появилась дьявольская радость.

— Только если вернешь мне мое имя… мадам Алгалиарепт. Сделай это — и мы договорились.

Я вздрогнула, услышав такие условия из его уст, и мне все равно было, что он это увидел. Ухмылка стала шире. Но если учесть, что мне не придется иметь дело с Тритоном или же рисковать, что меня вызовут в круг Ала, сделка получалась неплохая. Взаимовыгодная.

— Свое имя ты обратно не получишь, пока не снимешь метку Тритона, — возразила я.

Он посмотрел на меня, потом к светлеющему горизонту. Дымчатые очки стали еще чернее.

— Солнце вот-вот взойдет, — безразличным голосом отметил он, и я задержала дыхание, не зная, согласие это или нет.

— Значит, решено? — спросила я.

В дальнем конце парка уже вышел на пробежку ранний джоггер, и его собака яростно на нас лаяла.

— Еще один вопрос, — сказал он, обращая взгляд на меня. — Скажи, что ты чувствовала, заключенная в чужом пузыре, подобно демону?

Я вспомнила и скривилась.

— Очень неприятно. — Демон как-то неопределенно хмыкнул, но только он знал, какие мысли этот звук должен был выразить. — Это было унизительно… меня бесило, что у такого червяка как Том есть надо мной власть. Мне хотелось… хотелось так его напугать, чтобы он больше никогда так не делал.

Тут я поняла, что сказала, и приложила к груди ладонь, а у Ала изменилось лицо. Будь оно проклято все отсюда и до Поворота, я его понимала. Он спросил не потому что не знал, что я чувствовала. Ему надо было, чтобы я увидела: мы одинаковы. Господи, помоги мне!