Иосиф огляделся по сторонам.

— Ты меня, сосед, извини, но здесь охота за рабами в руках «ваших», а я мамелюкам не верю.

— И что? — все равно не понял Амир.

— А тебе я верю, — ткнул его ладонью в плечо соседский сын. — Займись этим делом, а я покупателей буду искать. Ну что, идет?

— Нет, — отчаянно замотал головой Амир. — Я рабами торговать не буду. Свинство это все.

Иосиф помрачнел.

— Знаешь что, брат, поехали, сам все посмотришь. А тогда уже и решай.

Бруно почти валился с коня от усталости, когда они выехали на холм и увидели первое закрытое поселение Ордена для индейцев. Вокруг огромного, насколько хватало глаз, поля тянулся высокий, в два человеческих роста, частокол, а в центре поля виднелся городок — с церковью, казармами для охраны, навесами для рабов, и все это — за вторым частоколом.

«Город Солнца… — подумал Бруно. — Самый простейший механизм…»

— Это и есть наша первая редукция, — гордо обвел рукой линию горизонта неутомимый Херонимо.

Бруно мысленно перебрал все, что ему предстоит: выяснить степень закалки и податливость материала, перезнакомиться со всеми регуляторами хода, а двигатель — само хозяйство курантов — ему неплохо описал брат Херонимо.

— Знаешь, Томазо, — внезапно перешел на «ты» монах, — некоторые нас нещадно критикуют…

Бруно превратился в слух. Брат Херонимо никогда не юлил, а потому слушать его было интересно.

— …но здесь есть все, что нужно человеку: подъем с рассветом, труд на лоне природы, вечерний отдых, молитва…

Бруно понимающе кивнул. Именно таков был распорядок монастыря Сан-Дени. Он, пока сидел в подвале, изучил его досконально.

— Я вообще думаю, что осуществить plenitudo potestaiis[37] можно только с помощью редукций, — уверенно произнес Херонимо, — лично я другого способа одомашнить всех этих греков, китайцев да эфиопов просто не вижу.

Амир оставил рабов помощнику Иосифа — под честное слово кормить и без нужды не наказывать. Долго жестами объяснял дикарям, что скоро вернется, и все равно — на душе лежала тяжесть. Они смотрели вслед такими глазами…