Московит побледнел.

— Бог мой! Вы хоть представляете, КОМУ вы открываете дверь?

Наблюдающий за разговором со стороны отец Клод улыбнулся. Дикий азиат понятия не имел, от какой силы отказывается! По сведениям братьев Ордена, одна из тибетских общин, всего лишь развернув солярную свастику против солнца, получила просто немыслимые преимущества над соседними племенами.

— А мы никого не принуждаем… — пожал плечами секретарь. — Но это же вы хотите стать европейцами, а не мы… вами. Ведь так?

Московит молча поднялся и вышел, а спустя месяц его патриарх принял все условия до единого и даже запретил пастве читать Библию,[51] пока в Европе не будет отпечатан новый канонический текст.

Понятно, что всегда освящавшие храмы, идя по ходу Солнца-Иисуса, московиты сочли патриарха подручным Антихриста и воспротивились. Но в мятежные села тут же направляли солдат, и вскоре патриарх получал известия, что еретики заперли себя в сараях и сами себя сожгли. Это устраивало всех.

Вскоре в оппозиции остались только ученые мужи, по двадцать-тридцать лет заседавшие на совещаниях Тридентского собора. Но вот они словно сорвались с цепи.

— Этот вариант Библии вообще ни с чем не совпадает! — рассылал страстные письма во все концы Европы Антонио де Лебриха, звезда первой величины. — Ни с еврейскими оригиналами, ни с переводами!

Ему вторил епископ Канарских островов дон Альфонсо де Вируэс. И даже папские представители в университете Алькалы — Бенито Ариас Монтано, Педро де Лерма и Луис де ла Кадена — сочли своим долгом заявить о масштабном подлоге.

И тогда их начали брать — одного за другим.

Отец Клод некоторое время наблюдал за происходящим со стороны, а затем собрался с духом, сел за стол, кропотливо составил список всех, кто знал суть дела — «практиков», архивариусов, библиотекарей, — и отнес в Инквизицию. Положа руку на сердце, теперь, когда Новый Календарь состоялся, ему не нужны были ни «соратники», ни даже просто свидетели.

Час двенадцатый

Час двенадцатый

Гаспар погонял севшего на козлы рядом с кучером носильщика нещадно, но уже чуял: что-то в небесах повернулось не так. Карету несколько раз тормозили австрийские патрули, затем лопнула ось, и Гаспар, не желая терять времени, пересел на своих «ретивых».

Теперь, когда ревизор дал ему главную идею, он видел 72-летние циклы во всем. Первый Антипапа пришел в первый год 4-го цикла, а последний — в последний год 20-го. Более того, Папы, носившие титул Великий, все до единого, тоже оказались на границах циклов. И, что хуже всего, Вселенские Соборы[52] были так же привязаны к скрытно сделанной часовщиком разбивке на 24 сектора по 72 года. Не видеть этого Гаспар уже не мог.