– Нет-нет, не надо так говорить! – воскликнула Синсемилла. – Дарви, не лишай себя радостей материнства. Дети – это здорово. Они как никто другой связывают тебя с Матерью-Землей.

– Да, – официантка вновь зевнула, – сама вижу все это великолепие.

После того как Дарви отошла, привычно подволакивая ноги, а Престон положил на стол деньги, добавив к указанной в счете сумме более чем щедрые чаевые, Синсемилла повернулась к дочери:

– Лани, эти черные мысли посещают тебя только потому, что ты читаешь слишком много этих глупых книжонок про злых свинолюдей. Пора тебе перейти на хорошую литературу, чтобы прочистить мозги.

Совет прародительницы нового человечества, обладающей экстрасенсорными способностями. И ведь говорила она серьезно: книги, которые лгали, утверждая, что у свиней нет благородства, что эти милые животные злы, конечно же, отравляли мозг Лайлани и вызывали у нее параноидальные идеи насчет того, что произошло с Лукипелой.

– Ты меня поражаешь, мама.

Синсемилла обняла Лайлани, привлекла к себе. Для материнской любви сжала слишком уж сильно.

– Иногда я начинаю тревожиться о тебе, маленький клонкеныш. – Мать глянула на Престона: – Ты не думаешь, что она – кандидатка в пациентки психиатрической клиники?

– Когда придет время, Ипы вылечат и ее мозг, и ее тело, – предрек он. – Для сверхъестественного инопланетного разума мозг и тело – единое целое.

Попытка обратиться к Дарви за помощью закончилась фиаско, которое прежде всего заключалось не в том, что череп официантки оказался слишком толстым, чтобы позволить правде пробиться сквозь него. Самое страшное состояло в другом: впервые Лайлани открыла Престону, что она не верит в его сказочку о Лукипеле, поднявшемся на левитационном луче в заботливые руки эскулапов с Марса или с Андромеды, и подозревает его в убийстве. Раньше он мог только догадываться о ее подозрениях, теперь знал наверняка.

Выходя из-за стола следом за матерью, Лайлани рискнула взглянуть на Престона. Он ей подмигнул.

Она могла бы попытаться убежать. Несмотря на ортопедический аппарат, по существу, протез коленного сустава, она сумела бы пробежать сто ярдов быстро и грациозно, еще сто быстро и не столь грациозно, но, если бы она, лавируя между столиками, выскочила из ресторана, если бы, минуя магазинчики, вбежала в казино с криком: «Он собирается меня убить!», сотрудники и игроки ради ее спасения не ударили бы пальцем о палец, разве что начали бы делать ставки, как далеко убежит девочка-киборг, прежде чем столкнется то ли с официанткой, разносящей коктейли, то ли с бабулей, прилипшей к игральному автомату.