В январе 1940 года ей позвонила подруга по колледжу, Мэри Гантер, из Сан-Франциско. Мэри попала в беду – по вине одного человека, который обещал на ней жениться, а вместо этого изобретал предлог за предлогом и наконец скрылся, когда у нее уже было шесть месяцев беременности. Бедняжка Мэри совсем растерялась: у нее не было родных, а из подруг самой близкой оказалась Кэтрин. Мэри попросила ее приехать в Сан-Франциско, когда придет время родов. Она также попросила Кэтрин первое время позаботиться о ребенке – пока сама Мэри не встанет на ноги и не совьет гнездо для своего бедного птенчика. Кэтрин согласилась помочь и стала рассказывать всем в Санта-Елене, что ей предстоит на какое-то время заменить мать ребенку своей несчастной подруги. В ту пору она казалась такой счастливой, такой взволнованной, что соседки судачили: какой хорошей матерью она могла бы стать, если бы кто-нибудь наградил ее младенцем.

Через полтора месяца после звонка Мэри Гантер и за полтора месяца до рождения ребенка Лео Фрай скончался от обширного кровоизлияния в мозг. Как ни велико было горе дочери и как ни многочисленны заботы по управлению семейным бизнесом, неожиданно свалившимся на ее плечи, Кэтрин не нарушила данного Мэри обещания и, когда в апреле пришло известие о рождении ребенка, поехала в Сан-Франциско, чтобы через несколько недель вернуться с крошкой Бруно Гантером.

Кэтрин рассчитывала держать его у себя в течение года, пока Мэри не будет готова взять на себя ответственность за его дальнейшую судьбу. Но не прошло и полугода, как от Мэри пришло письмо: она умирает от вирусной формы рака, ей осталось жить не более нескольких недель, от силы месяц. Кэтрин повезла мальчика в Сан-Франциско, чтобы мать провела с ним последние дни жизни. Они оформили опекунство, а когда Мэри умерла, Кэтрин похоронила ее и вместе с Бруно вернулась в Санта-Елену.

Она растила мальчика, как собственного сына. Она могла бы нанять няню, но не сделала этого, никого не подпустила к ребенку. Лео не держал слуг; Кэтрин унаследовала от него дух независимости и сама справлялась со всей домашней работой. Когда Бруно исполнилось четыре года, она съездила в Сан-Франциско и оформила усыновление. Так Бруно стал Фраем.

– В Санта-Елене и поныне живут люди, которые считают Кэтрин чуть ли не святой за то, что она приютила бедного сиротку и подарила ему великую любовь и великое богатство, – заключил Джошуа.

– Значит, близнеца не было, – резюмировал Тони.

– На сто процентов, – подтвердил адвокат.

Хилари вздохнула.

– И мы опять там, откуда начали.