Видимо, можно.

«Отлично! Теперь сядь, успокойся и смотри парад».

Он сел, но успокоиться не мог, во всяком случае, окончательно. Отчасти потому, что был новичком. Отчасти потому, что терпеть не мог недобровольное общение — как правило, людей, которые называли его по имени без разрешения с его стороны, он воспринимал как своего рода угонщиков. А отчасти…

«Да перестань же! Неужели ты еще не понял? У тебя просто нет выбора!»

Неприятная мысль, но спорить с ней было трудно. Сегодня утром, случайно повернув голову и обнаружив, что на самом деле скрывается под костюмом Дугласа Кифера, он тем самым перешел черту. Он думал, что хотя бы это ему понятно, но лишь сейчас осознал, что черта эта роковая, что шансы пересечь ее в обратном направлении и вернуться на другую сторону (на безопасную сторону) ничтожны.

Нет, он не мог успокоиться. По крайней мере, пока не мог.

— Прежде чем мы перейдем к делу, я хочу поблагодарить вас всех, что вы так быстро собрались, — говорил Робби Дельрей. — Я знаю, что не всегда можно уйти, не вызывая подозрений, а в некоторых случаях это просто опасно. Не думаю, что будет преувеличением сказать, что мы вместе прошли огонь и воду… И медные трубы тоже…

Вежливые улыбки в зале. Большинство из них готово восторгаться любым словом Дельрея.

— … И никто не знает лучше меня, как трудно быть одним из немногих, кому известна истина. С тех пор как я увидел первую летучую мышь пять лет назад…

Пирсон заерзал, испытывая ощущение, которого никак сегодня не ожидал, — скуку. Чтобы этот необычайно странный день кончался именно так — сборище в подвале книжного магазина слушает веснушчатого маляра, который толкает нуднейшую речь в худших традициях Ротари-клуба…

Но другие были словно зачарованы; Пирсон оглянулся, желая убедиться в этом. Глаза Дьюка сияли точно таким же восхищением, какое Пирсон наблюдал в детстве у своего пса Бадди, когда доставал его тарелку из-под мойки в кухне. Камерон Стивенс и Мойра Ричардсон сидели обнявшись и уставившись на Робби Дельрея разинув рты. И Джанет Брайтвуд. И все прочие в маленькой группе вокруг волшебной шарманки.

«Все, — подумал он, — кроме Брэндона Пирсона. Давай, дорогуша, попробуй врубиться в программу».

Но он не мог, и каким-то странным образом не мог и Робби Дельрей. Пирсон, обведя взглядом зал, заметил, что Дельрей снова украдкой посмотрел на часы. Этот жест был очень знаком Пирсону с тех пор, как он стал Человеком десятого часа. Он догадался, что Дельрей отсчитывает время до следующей сигареты.