— Вы верите в это, Уотсон? — спросил Холмс, вырвав меня из почти гипнотического транса, вызванного чем-то… чем-то, связанным с этим кофейным столиком…

— Верю во что, Холмс?

— Что все четверо просто вышли из гостиной за четыре минуты до убийства и отправились в четыре разные стороны?

— Не знаю, — тихо произнес я.

— Я не верю в это, не верю даже на ми… — Он замолчал. — Уотсон! С вами все в порядке?

— Нет, — сказал я голосом, который сам едва слышал. Я опустился в одно из глубоких кресел. Мое сердце билось слишком часто. Я задыхался. Кровь пульсировала в висках; глаза внезапно стали слишком большими для глазниц. Я не мог отвести их от теней ножек кофейного столика, протянувшихся через ковер. Со мной… вовсе не все… в порядке.

В этот момент в дверях появился Лестрейд.

— Если вы уже насмотрелись, Хол… — Он замолчал. — Что за чертовщина с Уотсоном?

— Мне представляется, — произнес Холмс спокойно и размеренно, — что Уотсон раскрыл эту тайну. Не так ли, Уотсон?

Я молча кивнул. Не всю тайну, пожалуй, но ее основную часть. Я знал, кто… Я знал, как…

— С вами это тоже обычно так происходит, Холмс? — спросил я. — Когда вы… узнаете?

— Да, — кивнул он, — хотя обычно мне удается оставаться на ногах.

— Уотсон раскрыл эту тайну? — нетерпеливо спросил Лестрейд. — Ха! За, последнее время Уотсон предлагал тысячи разгадок сотен преступлений, Холмс, как это хорошо вам известно, и все они оказались ошибочными. Это его любимое занятие. Я помню только нынешним летом…

— Я знаю Уотсона лучше, чем вам удастся когда-нибудь узнать, — прервал его Холмс, — и на этот раз он попал в точку. Мне знаком этот взгляд. — Он снова принялся чихать; кот с оторванным ухом вошел в кабинет через дверь, которую Лестрейд оставил открытой. Он направился прямо к Холмсу с выражением преданности на обезображенной морде.

— Если с вами так происходит всякий раз, — сказал я, — больше никогда не стану вам завидовать, Холмс. Мое сердце едва не разорвалось.

— Постепенно к этому привыкаешь, — в голосе Холмса не было самодовольных ноток. — Ну, рассказывайте… или мы должны привести сюда подозреваемых, как это обычно случается в последней главе детективного романа?

— Нет! — воскликнул я с ужасом. Я не видел никого из них и не имел ни малейшего желания. — Я только покажу вам, как это было сделано. Если вы с инспектором Лестрейдом выйдете на минуту в коридор… Кот добрался до Холмса и, мурлыкая, прыгнул ему на колени, изображая самое довольное в мире существо.

Холмс принялся безостановочно чихать. Красные пятна у него на лице, начавшие было бледнеть, вспыхнули снова. Он сбросил кота и встал.