— Я спрашиваю, на кой черт ты ему сдался?

— Ах, это. Чтобы добраться до тебя. Почему-то для него это важно. Он признался в любви к тебе. Можешь делать с этим что хочешь.

— Почему ты не сообщил полиции? Ты должен был им сказать.

Хьюго заговорил, только когда Уилл вернулся к кровати.

— А что я должен был им сказать? Я не хочу быть замаранным и самой малой частью этой… связи… между тобой и этими существами.

— В этих отношениях нет ничего сексуального, если ты этого боишься.

— Мне плевать на твои предпочтения в спальне. Humani nil a me alienum puto. Теренций…

— Я знаю эту цитату, па, — устало сказал Уилл. — «Ничто человеческое мне не чуждо». Но она не имеет отношения к данному случаю.

Хьюго прищурил опухшие глаза.

— Ты ведь ждал этого момента? — сказал он, скривив губы. — Ты чувствуешь себя хозяином положения. Приехал сюда, делаешь вид, будто хочешь помириться. Но на самом деле тебе нужна месть.

Уилл открыл было рот, чтобы возразить, но передумал и сказал правду:

— Может быть, ты в чем-то прав.

— Так что твое время наступило, — сказал Хьюго, уставясь в потолок. — Ты прав. Теренций тут ни при чем. Эти… существа, они не люди. Ну вот. Я и сказал. Пока лежал здесь, много думал о том, что это значит.

— И?

— В конечном счете ничего особенного это не значит.

— Думаю, ты ошибаешься.

— Ну конечно, что еще ты мог сказать.

— Во всем этом есть нечто необычное. Ожидание в конце.

— Как человек, который ждет конца, я не вижу в этом ничего, кроме унылого существования и застарелой боли. Кто бы они ни были, они не ангелы. И не покажут тебе чудес. Переломают кости, как переломали мне.

— Может, они не знают, кто они на самом деле, — ответил Уилл, осознавая в этот момент, что в этом-то и заключается суть того, во что он верил. — О господи, — пробормотал он словно самому себе. — Да. Они знают, кто они такие, не больше, чем мы.