Поток мгновенно иссяк, но Григорий чувствовал, что неподалеку парят чужие души в ожидании приказа, который позволил бы им последовать за своими предшественницами. Он хотел, чтобы они последовали за ними, мечтал, чтобы они вновь стали частицами его, но не знал, как этого добиться.

— Кто ты такой? — вопросил сердитый хор, на фоне которого особо выделялся один голос. — Что ты натворил?

Мало-помалу Григорий обрел чувство реальности. Он заморгал и почувствовал, что продолжает поединок с Михасем-Франтишеком. Тереза отчаянно пыталась передать ему свою силу. Физиономия Франтишека выражала неприкрытую ярость, но это выражение мгновенно сменилось наглой самоуверенностью, которая так соответствовала характеру Михася Великого.

— Фроствинг! — Головы частиц Михася повернулись к грифону. Тот кланялся, шаркал лапами, царапал когтями пол, но почему-то не раболепствовал, как ему, по идее, следовало бы. Однако, похоже, замечал это только Григорий. Михась же пребывал в упоении собственным могуществом. — Изволь объясниться!

— Мой господин, мой благороднейший и великолепнейший повелитель, я ничего не в силах объяснить. Могу лишь предположить… Он — также и вы, и потому имеется некоторое сродство. Я пробудил частицы вас во всех, кто носит их в себе, и направил их сюда, но впечатление такое, словно они желают чего-то большего. Из-за того, что ваша дочь питает интерес к этому недостойному существу, она их притягивает не к вам, а к нему.

— Но это абсурдно! Она — кровь от крови моей!

Грифон пожал плечами и беспомощно развел передними лапам.

— Я лишь высказываю предположение, мой господин. Ритуал вы сами придумали, я могу только поспособствовать его исполнению.

— Конечно, мой драгоценный кусок камня! Но… — Все взгляды устремились к двоим пленникам. Невзирая на то, что силы у Григория теперь было намного больше, Михась ухитрился, говоря с грифоном, держать его в бездействии. Да еще и руку Терезы он удерживал, как бы и не напрягаясь. — Пожалуй, это может быть правдой…

Григорий Николау попытался вырвать руку Терезы из пальцев Михася-Франтишека. На этот раз ему удалось нанести удар по магу-сопернику, но Михась отразил этот удар и был готов продолжить свои рассуждения, но его отвлек Фроствинг.

— Да позволено мне будет выказать такую дерзость, мой повелитель… Дело, как мне кажется, в вас. В том, как вы были принуждены… начать жить снова.

— Как я был принужден… Да! — Франтишек выпустил руку Терезы и обернулся к тем, кто окружал его. — Да, конечно.

Не интересуясь ответом, не желая его слышать и видеть, Григорий увел Терезу в другую сторону, все пытаясь найти выход из круга. Выхода не было. Частицы Михася стояли несокрушимой стеной.