Ужас состоял в том, что Григорий и понимал это, и чувствовал. Некая часть его все больше желала быть принятой в целое, познать полноту бытия, которой ему всегда так не хватало. Но что еще ужаснее — его желание было продиктовано не только тем, что они с Михасем были связаны, а и тем, что на протяжении нескольких столетий он страдал от одиночества и не мог жить, как другие люди.

— Пора, Фроствинг, — негромко произнес хор Михасей, по всей вероятности, приняв молчание Григория за знак согласия.

— Слушаюсь, мой господин.

Звук голоса грифона словно разрушил гипнотический транс, в который успел впасть Николау. Григорий не заметил, когда вернулся Фроствинг, но именно тон его голоса заставил Григория очнуться. В голосе Фроствинга звучало поражение.

Григорий обернулся. Грифон сидел в одном конце рисунка, покрывавшего пол. Напротив него стояла Тереза. Вместе с Григорием и компанией, являвшей собой коллективный разум Михася, они образовывали правильный многоугольник, центром которого была спираль из слов.

— Скоро ты познаешь радость соединения, дорогой брат. Я понимаю: твоя растерянность, твое смятение вызваны непониманием того, кем ты был и кем станешь вновь. Ты — Михась. Ты — могущество. Ты не просто маг, ты полновластный повелитель магии. Не было и никогда не будет никого, равного тебе… нам… мне.

Тереза подняла руки, вытянула их параллельно полу. Григорию показалось в первое мгновение, что она освободилась от гипнотического воздействия хозяина башни, но взгляд Терезы остался бессмысленным. Григорий ошибся.

Петер Франтишек шагнул вперед.

— Будь готов соединить нас троих, Фроствинг.

— Слушаюсь и повинуюсь, о великий и достославный Михась.

Опять, что ли, эти нотки разочарования и поражения? Чего же грифон до сих пор ждал от Григория?

В отчаянии Николау окликнул Терезу. К его изумлению, руки ее немного опустились, она моргнула и медленно повела глазами в его сторону.

— Милочка, — проговорил Михась вкрадчиво. Франтишек протянул руку к Терезе — словно поманил, и взгляд женщины снова стал застывшим, руки приподнялись. Франтишек и компания под его управлением выглядели так, что, несмотря на всю абсурдность ситуации, Григорий вдруг показался себе нашкодившим мальчишкой.

Фроствинг также шагнул вперед, вырастая на глазах. В конце концов он стал таким, каким являлся Григорию в видениях. Не дойдя шагов пяти до людей, грифон уселся на пол и устремил взор к потолку.

Мгновение — и Фроствинг, продолжая глядеть вверх, объявил:

— Все готовы, благороднейший из повелителей. Они слушают тебя и с нетерпением ждут, когда свершится соединение.