УжасыСтрана клыков и когтейстр 240
Светлый фон
Заканчивая записывать свою версию этого разговора, я понимаю, что каждое на первый взгляд убедительное слово из уст этого утомительного киномана таит в себе ложь. Выдав мне байку про постсоветские преступления, он утаил самую важную информацию. Но я имею дело не с обычным и даже не с исключительным преступником. Истина в этом деле лежит в другом, в областях, которые он раскрыл случайно, хотя и пытался их скрыть. Все происходящее как-то связано с названиями мест. Как именно он его назвал? Голос. А голос шепчет названия мест. И эти названия мне известны. Подонок говорил про названия. Названия я слышу уже много месяцев, не догадавшись сделать очевидное. Записать их.

21 МАЯ, ПОЗДНЕЕ

Вот частичный перечень. Не знаю, что означают эти слова. Не знаю, верю ли я сам в их значимость. Но интуиция подсказывает мне, что сбрендивший гангстер использует эти слова, чтобы наложить на наш офис какое-то вредоносное заклятие. Если бы пришлось гадать, я сказал бы, что это остатки какого-то обесцененного шифра времен холодной войны, мертвый сигнал разветвленной, но ныне покойной разведслужбы, возвращенный к жизни ради неведомых целей. Все это напоминает старую шутку про подсознательные послания, слова, намеренно вворачиваемые в обычный язык, дабы убедить слушателя. Да, есть тут что-то от неряшливого, уморительно-топорного фокуса шпиона из-за бывшего железного занавеса. И в то же время оно почему-то лишает спокойствия и мужества. Это терроризм?

Вот частичный перечень. Не знаю, что означают эти слова. Не знаю, верю ли я сам в их значимость. Но интуиция подсказывает мне, что сбрендивший гангстер использует эти слова, чтобы наложить на наш офис какое-то вредоносное заклятие. Если бы пришлось гадать, я сказал бы, что это остатки какого-то обесцененного шифра времен холодной войны, мертвый сигнал разветвленной, но ныне покойной разведслужбы, возвращенный к жизни ради неведомых целей. Все это напоминает старую шутку про подсознательные послания, слова, намеренно вворачиваемые в обычный язык, дабы убедить слушателя. Да, есть тут что-то от неряшливого, уморительно-топорного фокуса шпиона из-за бывшего железного занавеса. И в то же время оно почему-то лишает спокойствия и мужества. Это терроризм?

Если я закрываю глаза и внимательно вслушиваюсь в каждый слог, то получается последовательность согласных и гласных, на первый взгляд бессвязная, но каждая из них, возможно, служит вешкой в замысловатом шифре. Если не ошибаюсь, несколько слов являются географическими названиями, другие более невнятны, но звучат они смутно знакомо, и последовательность приблизительно такая: «Персеполис, Никополис, Атлантида, Карфаген, Чикаго, Мекка, Масада, Хиросима, Атланта, Чикамауга, Шилох, Лепанто, Константа, Константинополь, Куликово поле, Мартва Дрога, Полтава, Варна, Мазамури, Луапула, Салоники, Балаклава, Нагасаки, Хуэ, Сомма, Марна, Тир, Капоретто, Туол Сленг, Шеньян, Гайояо, Конго, Маньчжурия, Лхаса, Медина, Румбала, Нитра, Шанхай, Нанкин, Ниневия, Галлиполи, Гоморра, Треблинка, Лубянка, Котлас-Воркута, Каямарка, Хе-Санх, Антьстам, Бленхейм, Дьен Бьен Пу». Одни — печально известные места сражений, другие… можно лишь гадать, что они значат. Но почему?