На нее свирепо уставился Ремшнейдер — шесть футов роста, двести фунтов веса. Его безвольные губы увлажнились и потемнели. В руке он держал нож.

Господин, от вас по-прежнему ни слова. Что ж, справедливо. Настало воскресенье, и, к моем удивлению, коридоры заполняются продюсерами. Салли Бенчборн уже здесь, ворчит, скулит и ругается, принесла что-то в длинном кейсе, вероятно, свои драгоценные пленки. До меня доносится журчание разговоров. Они уже догадались, что старой гвардии пора уступить место молодым. Дуг Васс и женщины тоже уйдут. Молодежь кипит показным гневом и сгорает от любопытства. Они называют шишек в администрации злодеями и гадают о мотивах. Они делают ставки, какую форму примет прощальная речь, и предсказывают сокращения или что похуже. Рейтинги упадут. Качество снизится. Но, возможно, это к лучшему, шепчут они по секрету. Они слепы, как только бывают слепы состоявшиеся, успешные журналисты. Это сюжет века для них, для всего, чем они когда-либо были или станут, и они находятся в центре событий. Тем не менее они считают, что на карту поставлено лишь профессиональное признание. Вот как происходит падение империй. Так дайте же мне приказ. Я жажду приказаний. А пока, если не услышу от вас иного, я намерен сидеть в переднем углу просмотрового зала, рядом с Бобом Роджерсом и делать записи в лэптопе. Стимсон

Господин, от вас по-прежнему ни слова. Что ж, справедливо. Настало воскресенье, и, к моем удивлению, коридоры заполняются продюсерами. Салли Бенчборн уже здесь, ворчит, скулит и ругается, принесла что-то в длинном кейсе, вероятно, свои драгоценные пленки. До меня доносится журчание разговоров. Они уже догадались, что старой гвардии пора уступить место молодым. Дуг Васс и женщины тоже уйдут. Молодежь кипит показным гневом и сгорает от любопытства. Они называют шишек в администрации злодеями и гадают о мотивах. Они делают ставки, какую форму примет прощальная речь, и предсказывают сокращения или что похуже. Рейтинги упадут. Качество снизится. Но, возможно, это к лучшему, шепчут они по секрету. Они слепы, как только бывают слепы состоявшиеся, успешные журналисты. Это сюжет века для них, для всего, чем они когда-либо были или станут, и они находятся в центре событий. Тем не менее они считают, что на карту поставлено лишь профессиональное признание. Вот как происходит падение империй. Так дайте же мне приказ. Я жажду приказаний. А пока, если не услышу от вас иного, я намерен сидеть в переднем углу просмотрового зала, рядом с Бобом Роджерсом и делать записи в лэптопе.