К полудню на помощь волонтерам подтянулись армейские части. Из-за жары начинало подниматься зловоние, пока еще легкое, но уже неотвязное. Мурманцев вспомнил, что не завтракал, но есть не хотелось совершенно. Мутило от одного вида быстро распухающих на солнце трупов, облепленных насекомыми.

Между двумя снесенными с лица земли деревушками стоял на песке у самой воды русский священник, лицом к морю. После ночного гнева оно стало тихим и ласковым. Ряса священника была изодрана и перепачкана илом, на лице запеклась кровь. Не видя ничего вокруг, он произносил громким ровным голосом:

— …Объяли меня муки смертные, и потоки беззакония устрашили меня; цепи ада облегли меня, и сети смертные опутали меня. В тесноте моей я призвал Господа, и вопль мой дошел до слуха Его. Потряслась и всколебалась земля, дрогнули и подвиглись основания гор, ибо разгневался Бог… И явились источники вод, и открылись основания вселенной от грозного гласа Твоего, Господи, от дуновения духа гнева Твоего. Он простер руку с высоты и взял меня, и извлек меня из вод многих…

К вечеру группа, которую координировал Мурманцев, добралась до относительно необжитой местности. Там находили только тех, кого унесло с волной в море, а позже швырнуло обратно на берег. До сих пор это было исключительно местное население, китайцы. Но здесь Мурманцев наткнулся на труп человека белой расы. В рюкзаке на спине могли быть документы. Мурманцев подозвал ближайшего китайца-волонтера, велел перевернуть тело, снять рюкзак. Мертвец крепко сжимал в руках предмет, по виду — рог крупного животного. Мурманцев посмотрел на лицо с налипшим песком и водорослями. С каждой секундой росло ощущение, что этого человека он знает. Не близко, конечно, но достаточно, чтобы удостоверить личность. Едва не присвистнув от удивления, Мурманцев разжал пальцы мертвеца. Рог или обработанная кость. Очень похоже на коготь — если бы существовали в мире лапы такого размера, оснащенные подобным «инструментарием».

И вдруг вспомнилось.

Столбообразные лапы, тяжело впечатывающиеся в песок, отчего земля дрожала и в ушах гудело. Хвост, убивающий одним ударом. Бородатые головы ископаемого ящера-монстра.

Если это коготь, он мог принадлежать только зверюшке, живущей за Краем Земли. По крайней мере, догадка объясняла ту страсть, с какой человек в предсмертной агонии держался за артефакт. Абсолютных атеистов не бывает, вера безбожника — дикие, языческие суеверия. Мурманцев с отвращением выронил коготь. Бессмысленно было гадать, каким способом трехголовая уродина рассталась с частью себя, каким путем коготь пришел в Китай — может, ему вообще несколько тысяч лет? Наконец, каким образом он попал в руки человека, разыскиваемого по обвинению в антигосударственной деятельности, несколько месяцев назад объявленного в имперский розыск. Но по крайней мере на один вопрос ответ, более-менее правдоподобный, все же имелся. Что господин Еллер делал на берегу Восточно-Китайского моря, в непосредственной близости от островов Новых Самураев? Естественно, готовился довести свое бегство до логического конца. Хотя вряд ли он стал бы задерживаться в гостях у самураев, несмотря на всю любовь к ним. Очевидно, его цель лежала дальше — за океаном.