— Добро пожаловать в замок Клингзора!

— Что? — спросила Тринитэ, чья одежда, насквозь пропитанная водой, стала тяжелой, как скафандр.

Обернувшись, Сильвен прижал палец к губам:

— Тс-с!.. Больше ни слова!

И, крадучись, стал приближаться к хижине.

«Невероятно!» — подумала Тринитэ, разглядев вблизи хижину и окружающее пространство.

Несмотря на облепившую тело мокрую одежду, ледяной холод и лихорадочную дрожь, девочка была настолько удивлена, что даже забыла обо всем этом на какое-то время. Жилище, стоявшее перед ней, трудно было назвать даже хижиной — скорее уж это была какая-то человеческая берлога, окруженная буйными зарослями травы, кустов, крапивы и папоротников. Но еще сильнее Тринитэ была изумлена тем, что оказалась на клочке суши, вокруг которого вздымалась вода — словно в подводной лодке с прозрачным верхом или у подножия горной плотины, лишь одна трещина в которой может привести к гигантскому наводнению.

В то же время и она, и Сильвен понимали, что вода в любую минуту может перелиться через ограду, после чего огороженное пространство мгновенно заполнится ею, словно раковина, слив которой заткнули пробкой. И тогда настанет конец и хижине, и ее хозяину… если он все еще внутри.

Приблизившись к единственному окну, Сильвен прижался спиной к стене. Затем он вытянул шею и осторожно заглянул в окно. Как раз в это мгновение луна вышла из-за туч и осветила внутренность хижины.

Любен был там.

Он сидел в старом кресле, спиной к окну.

Сквозь мутное стекло Сильвен разглядел горящую перед стариком на столе свечу.

Обернувшись к Тринитэ, Сильвен быстро кивнул ей, затем резко распахнул дверь.

Понедельник, 20 мая, 5.00

Любен не шелохнулся.

Словно окаменев, он по-прежнему сидел в кресле спиной к визитерам, перед зажженной свечой.

Эта неподвижность слегка обеспокоила Сильвена.

— Я… я пришел поговорить, — произнес он с усилием.

Никакой реакции.

Напрасно он ждал хотя бы чего-то вроде фразы «Ну, так заходи».