— С тобой все в порядке? — с тревогой спросил Сильвен.

Старик нетерпеливо отмахнулся:

— Дай мне закончить! — Сильвен опустил глаза. Любен продолжал: — Все это могло обратиться в прах с приходом кельтов, примерно за пятьсот лет до нашей эры. До того аркадийцы жили в мире и покое уже несколько тысяч лет. И вдруг — орды пришельцев вторглись в их лес, стали купаться в их реке, греться под их солнцем…

Но аркадийцы, осторожные и недоверчивые, были в то же время умны и терпимы. Они не хотели воевать с новыми соседями и предложили кельтам поселиться на берегах Сены, оставив для себя берега своей любимой Бьевры.

Кельты не нашли в этом предложении никакого злого умысла, хотя были немного удивлены тем, что им отдают территорию, более выгодную стратегически, и реку, более богатую рыбой. Тем не менее соглашение было заключено и не нарушалось ни одной из сторон на протяжении еще пяти веков…

— …пока не пришли римляне, — непроизвольно вырвалось у Сильвена.

— Совершенно верно, римляне, — кивнул Любен. — Для Аркадии это стало началом конца. Если совместное проживание с кельтами не вызывало никаких осложнений, то вторжение римлян для аркадийцев оказалось фатальным. Потому что легионам Цезаря нужно было все: территория, природные богатства, население. Не могло быть и речи о том, чтобы продолжать жить по своему укладу: весь мир должен был стать римским… или погибнуть…

Любен откинулся на подушки, устремив невидящий взгляд в потолок.

— Сражения были жестокими и кровопролитными… Преданные своими союзниками кельтами, которые за деньги перешли на сторону римлян, аркадийцы, тем не менее, продолжали сопротивляться еще полвека. Они проявляли чудеса изобретательности, чтобы защитить свой мир, свою расу, своих богов…

Что ни день, лес обагрялся новой кровью; что ни месяц, пожар уничтожал аркадийское святилище или римский лагерь…

Глаза старика сверкнули, и он с силой обрушил кулак на деревянное изголовье кровати.

— Пятьдесят лет непрерывных сражений, о которых римские историки и сам Юлий Цезарь предпочли не упоминать! Ну разумеется — из-за того, что жалкая горстка людей без помощи со стороны противостояла римским легионам! На протяжении ПОЛУВЕКА!

— Да, — прошептал Сильвен, — начиная с пятьдесят второго года до нашей эры и вплоть до рубежа тысячелетий… Знаменитое «белое пятно» в истории Парижа…

— Да, друг мой. О нем можно найти сведения только в архивах Аркадии. Но теперь они далеко… о, как далеко!..

— Где? — не выдержала Тринитэ, захваченная рассказом.

Старик лишь на мгновение повернулся к ней и, не отвечая, зачарованно глядя куда-то вдаль, продолжал свой рассказ: