Он помолчал, потом улыбнулся своему воспитаннику.

— Твоя мать была готова на все, чтобы добиться своей цели. Ты ведь ее знаешь… — сказал он и, с трудом подняв руку, слегка погладил Сильвена по щеке.

Сильвен вздрогнул, но не шелохнулся — словно кролик, застывший под пристальным взглядом удава.

— Жервеза ни за что не смирилась бы с поражением. Пусть даже ей пришлось бы отдать свою собственную кровь… Плоть от своей плоти…

Ладонь старика опустилась на затылок Сильвена. Их взгляды встретились. Сильвен чувствовал в глазах жжение.

— Своего собственного сына!

Сильвен вздрогнул и отшатнулся:

— Что ты хочешь сказать?

На губах смотрителя появилась слабая улыбка.

Думал ли Сильвен, что придется пройти еще и через это?..

— Объясни наконец!

Тринитэ вздрогнула всем телом, чуть не свалившись со стола: в этом крике не было ничего человеческого. Она уже не обращала внимания на затопленную хижину, на трещавшие окна.

— Сильвен, ты сын Жервезы Массон и самца белой обезьяны…

История Аркадии (5)

Сильвен был оглушен. Он беззвучно открывал рот, не в силах произнести ни слова. Его конечности начали дрожать, каждая в своем ритме, все сильнее и сильнее.

— Вы… потомок человека и белой обезьяны?.. — проговорила Тринитэ, смотревшая на него как на дрессированного зверя в цирке.

Она никак не могла в это поверить, но, судя по серьезному виду старика и непритворному ужасу, охватившему Сильвена, это было правдой.

Не пытаясь больше замаскировать волнение, Любен рассказывал дальше:

— Когда Жервеза поняла, что ей не удастся создать гибрид темной и светлой расы, поскольку их хромосомы были уже несовместимы, она втайне задумала создать новую расу для Аркадии, скрестив одного из светлых аркадийцев с человеком. Это были бы существа, принадлежащие одновременно наземному и подземному миру, в жилах которых текла бы новая и древняя кровь. Разумеется, Жервеза не стала бы предлагать такой эксперимент кому-то из темных аркадийцев — те, разумеется, отказались бы. Но вот что касается светлых…