— За тридцать с лишним лет они, очевидно, прорыли новый ход на поверхность.
— И… где они появились?
— В Ботаническом саду. Все произошло очень просто. Один из них подошел к Жервезе возле клетки белых обезьян и спросил: «Вы не забыли нас, мадам хранительница?»
— Чего он хотел?
Любен с силой растер ладонями лицо:
— Узнать, насколько мы продвинулись в наших экспериментах…
— И что же?
Любен нахмурился:
— Из всех вариантов поведения твоя мать выбрала наихудший… Вместо того чтобы выложить карты на стол или попытаться скрыть от наблюдателя ваше существование, она запаниковала и притворилась, что вообще его не узнает.
— И даже его не выслушала?!
— Нет, выслушала, но, когда он закончил свой рассказ, она посмотрела на него в упор и произнесла: «Месье, я не знаю, кто вы, но вы беспокоите наших посетителей, и я прошу вас покинуть зоопарк» — тем тоном, который тебе и всем нам так хорошо знаком. А потом позвала Эрве и Жозефа и велела им проводить его до выхода на улицу Линнея…
— Как наблюдатель отреагировал?
— Он остался невозмутимым, лишь сказал: «Ну что ж, если вы, мадам хранительница, предлагаете мне эту игру, я сделаю свой ход через двадцать четыре часа».
— И что произошло через двадцать четыре часа?
— Взрыв в Майо…
Все трое долго молчали. Комната Любена все больше напоминала бассейн.
— А еще через день Жервеза нашла записку — кто-то приклеил ее скотчем к прутьям клетки белых обезьян. В ней было написано: «Ну что, теперь память к вам вернулась, мадам Массон?»
— И… что вы тогда сделали? — спросила Тринитэ.
— Тогда мы…