Мы все неотрывно смотрим на гигантский купол нашего подземного неба. Облака пыли постепенно рассеиваются, словно легкий туман поутру. Не слышно больше ни звука — но тишина оглушает.

Я чувствую, как чья-то ладонь мягко опускается мне на затылок. Мама…

— Аркадия не погибнет… — шепчет она, опускаясь передо мной на колени.

Сейчас она ничем не напоминает ту избалованную, утонченную светскую женщину, какой я всегда ее знала. Она смотрит на меня с новой надеждой, тогда как отец не обращает на нас никакого внимания — он выглядит как безумный ученый, внезапно потерявший контроль над своим экспериментом.

— Аркадия должна умереть! — говорит он почти оскорбленным тоном. — Это конец! Мы последние…

— А что, если это не так? — мягко спрашивает мама, гладя меня по щеке. — Земля выдержала, камень устоял — но это знак, что мы зашли слишком далеко. Нужно ли уничтожать все вокруг вместе с собой? Это мы должны исчезнуть. Потому что немы последние, последняя — наша дочь…

— Париж должен был умереть, — упрямо говорит отец. — Также, как и Аркадия…

— Слишком поздно, — возражает мама. — Земля решила иначе…

В этот момент прекращаются слабые последние толчки. Ветер успокаивается — теперь это легкий бриз, проносящийся над поляной, сдувающий с травы пыль и грязь…