— Звезды небесные, — выдохнул Эбинизер. — На этот раз ты все продумал заранее, да?

— Даже сломанные часы иногда показывают правильное время, — скромно потупился я.

Он положил снимки обратно в конверт и вернул его мне.

— Хорошо. Как ты хочешь все это разыграть?

— На суде. Перед самым занавесом. Я хочу, чтобы он думал, будто ему удалось выйти сухим из воды.

Эбинизер фыркнул.

— Ты здорово разозлишь Старую Мэй и с полсотни бывших сподвижников Ла Фортье.

— Угу. Я сегодня плохо спал, так переживал за них.

Он фыркнул еще раз.

— У меня есть одна теория, — добавил я.

— Да?

Я рассказал.

Пока я рассказывал, Эбинизер мрачнел с каждой фразой. Он повернул руки ладонями вверх и посмотрел на них. Руки у него крупные, сильные, обветренные и мозолистые от тяжелой работы — но не дрожат никогда. На одной ладони темнела царапина, которую он получил, упав на землю во время вчерашней потасовки. На кончике пальца синело чернильное пятно.

— Мне нужно кое-что предпринять, — сказал он. — А тебе лучше идти.

Я кивнул.

— Увидимся там?

Он снял очки и принялся осторожно протирать линзы носовым платком.

— Ага.

Суд начался примерно через час.