Я сидел на камне у края сцены, Молли рядом со мной. Мы проходили по делу как свидетели. Мыш устроился на полу рядом со мной. Ему тоже предстояло выступить как свидетелю, хотя, кроме меня, об этом никто не догадывался. Свободных мест в зале не осталось ни одного. Собственно, именно поэтому Совет, как правило, устраивает собрания в разных местах по всему свету: для большого количества людей в Эдинбурге просто не хватает места.

Стражи стояли по периметру сцены, у дверей и в проходах между рядами. Все присутствующие были одеты в черные чародейские балахоны с шелковыми или атласными накидками, цвет и отделка которых разнились в зависимости от статуса. Синие — у полноправных членов Совета, красные — у тех, то имеет вековой стаж работы по чародейскому профилю, серебряная лента с кистями у признанных алхимиков, золотой жезл-кадуцей у знахарей-целителей, медный шеврон на отвороте у обладателей ученой степени (у некоторых их было столько, что и накидки не разглядеть), вышитая белая соломонова звезда у профессиональных экзорцистов… ну и так далее.

На моей синей накидке орнамент отсутствует как класс, хотя одно время я забавлялся идеей вышить на ней «ГИА» — красными, белыми и синими нитками. Из всех присутствующих в помещении Молли одна щеголяла коричневым балахоном.

Люди отводили от нас глаза.

Белый Совет любит свои церемонии. Анастасия Люччо появилась в дверях при всех своих регалиях, не говоря уже о сером плаще Стража. Рука ее до сих пор висела на перевязи, но в другой она держала церемониальный жезл командующего Корпусом Стражей. Стоило ей войти, как все разговоры разом стихли. Она трижды ударила концом жезла в пол, и в зал вошли шестеро членов Совета Старейшин под предводительством Мерлина в темных балахонах с пурпурными накидками. Они поднялись на сцену и торжественно стали в ряд. Появился Пибоди с письменной доской размером с ноутбук — он уселся на каменную скамью с противоположной от нас с Молли стороны и тут же принялся строчить что-то, скрипя пером.

Я положил руку на голову Мыша и принялся ждать начала спектакля — потому иначе назвать все это не мог. Спектакль.

Появились еще двое Стражей, а между ними связанная фигура. Моргана провели по ступеням прохода и поставили на сцену перед Старейшинами — все как положено обвиняемому, со связанными перед собой руками и в черном капюшоне-мешке на голове. Ему никак не стоило идти самому, идиоту, но он все же сумел прохромать вниз самостоятельно, не прибегая к помощи Стражей. Должно быть, его напичкали болеутоляющими.

Слово взял Мерлин.